Онлайн книга «Изгои»
Урою суку! Так и знай… Катька не поторопилась домой, зная наверняка, что Чирий с Червонцем завалятся следом. Она набила карманы и рукава всякой всячиной. Свернула к одинокой скамейке возле какого-то дома, стала есть жадно, почти не жуя. Почувствовала на себе чей-то взгляд, вздрогнула невольно, увидела перед собой худющую девчонку. Та смотрела на Катьку, жадно сглатывала слюни. Ну! Чего сопли развесила? Греби ластами ко мне! — позвала девчонку. Та не промедлила. Ты откуда? — спросила Катька. Девчонка вцепилась в колбасу насмерть. Она никогда не ела сервелат и, услышав вопрос, громко икнула. Рот был забит полностью. Жри! Потом ответишь, — махнула Катька и с удивлением заметила, что у девчонки от старания жевать быстрее даже жилы на горле вздулись. А в животе все звенело, урчало, будто там закипал большой котел. Зинка я! — выдохнула, проглотив. А я — Катька! — схватила последний кусок сервелата, пропихнула пальцем в рот. Хочешь сардельки? Индюшиные! — похвалилась Катька и стала вытаскивать из рукава сардельки. Зинка во все глаза смотрела на девчонку и, все же не выдержав, спросила: Ты — волшебница? Всамделишная? Ага! Я даже прикольней их! Зинка не поняла, но сардельки уплетала, не очистив их от кожицы. А ты чья? — спросила Зинку. Я? Голдбергова! Ну, его подруга! Кто он — этот, как там его, не врубилась я? — призналась Катька. Ты реслинг по телику смотришь? Катька рассмеялась: Я сам телик не видела давно. Жаль! То б знала, кто есть Голдберг! Я из-за него кобеля своего так зову! Катька сарделькой подавилась. Едва продохнула: У тебя уже кобель? Во, прикольная! Сама меньше меня, а уже — телка! Но он такой хороший, добрый, верный! — защищала Зинка Голдберга. А почему он тебя не кормит? Как? Это я его должна кормить. Да нечем! Вот за него меня выгнали из дома. Потому что все котлеты ему отдала. Хорош хахаль, твои котлеты жрет! Нет бы купил и тебе принес! А то, как наш Гошка! С девок все берет. Не поняла! Как мой Голдберг купит пожрать? Он — пес! Собака! Где деньги возьмет? — округлились глаза Зинки, она даже про сардельку забыла, зажатую в кулаке. Катька хохотала во весь голос: Так ты про собаку, а я про кобеля подумала! Человечьего! Зинка густо покраснела: У меня только пес! Мы с ним совсем вдвоем остались. Нам не велели вертаться. Если вздумаем, обещали башки отрубить и сварить на холодец. А мы не хотим, чтоб нас вместо котлет сожрали, — сопнула Зинка и вспомнила про сардельку. Выходит, ты — ничья? И я, и Голдберг! Мне велели его прогнать! Тогда бы может и оставили. Но… Он меня всегда от всех защищает. Я не могу без него! А где живешь? Теперь нигде, — опустила голову Зинка и добавила, вздохнув: — Уже неделя прошла. Думала, искать станут, позовут… А когда милиция меня забрала, и позвонили домой, оттуда ответили, что не нужна я им, и обратно не возьмут. Что мне — дуре — собака дороже родных, а коль пес заменил семью, пусть и живет с ним… Во, козлы! Лишь бы причину сыскать. Ну да хрен с ними! Пошли ко мне вместе с твоим, как его, не запомнила? Ты берешь меня и Голдберга? А что? Не хочешь? Твои меня не возьмут. Еще и тебя из-за нас вытурят! Некому! Меня тоже выкинули. К собакам. Совсем давно! А я жива! И ты не ссы! Не сдохнем! Где твой блохатый черт? — глянула вокруг и приметила у забора громадную кавказскую овчарку. Ну и харя у него! Здоровый гад! Небось много котлет надо жрать, чтоб такое рыло заиметь! Но у нас с тобой котлет не будет, — предупредила Катька. Да он все ест, что найдет. Если хлеб будет, ничего больше не попросит. И блох у него нет! — защищала Зинка друга. Тогда годится! Сдышимся! — позвала Катька за собой и повела домой девчонку и собаку. По пути узнала, что Зинка умеет. Оказалось, что немного. «Ладно! Дотяну!» — решила про себя и впустила в дом обоих. Катька рассказала Зинке о себе. Скрывать не стала ничего. О Чирии и Червонце предупредила, мол, конечно, придут. А ты не бойся! С нами Голдберг! Он не даст нас в обиду! — отмахнулась Зинка. Я не боюсь, но они могут дом поджечь! Нет! Голдберг сдалека чует. А если услышит рядом с домом, выскочит и в клочки порвет. Он умный! — кормила пса хлебом. Тот ел жадно, глотал, не жуя. Вот это — Катя! Ее любить надо и охранять как меня! Мы теперь здесь жить будем! Сторожи всех! — разговаривала Зинка с собакой. Пес, казалось, не слушал, уплетал хлеб, но вот насторожился. Зарычал. Пошел к двери, толкнул ее и выскочил во двор с рыком, леденящим душу. Вскоре до девчонок донеслись вопли. Прижучил! — обрадовалась Зинка и выскочила следом за Катькой во двор. Первое, что сразу бросилось в глаза обеим, так это голая задница, застрявшая в штакетнике. Обрывки брюк висели на ногах, голова и плечи человека болтались на улице и стали добычей пса. Червонец! Падла! Помоги! Куда ты смываешься? Подожди! — кричал застрявший. Катька с Зинкой увидели, как петляя по улице, бежит человек, на каком нет ничего, кроме обрывков рубахи. Он убегал с такой скоростью, что удивленная собачья свора так и не поняла: за кем или от кого он бежит? На своей, пусть и окраинной улице, псы ни разу не видели дикарей. Не решились нагонять. Голдберг тем временем искусал руки, плечи и спину Чирия. Он давно мог бы перегрызть горло человеку, но хозяйка не давала такого разрешения, и пес развлекался, оттягивая развязку. Ну что? Попух, лопух? — рассмеялась Катька, подойдя совсем близко. Скалишься, метелка? Твой верх! Сама додумалась иль надоумили? — спросил хрипло пацан. Еще слово, и пустим тебя на чучело. Милиция за твою поганую башку все мои грехи простит и премию даст. Своим ты тоже не нужен! Последний твой корефан сбежал! Бросил. У тебя научился делать ласты. Так тебе и надо! Катька! Убери пса! Не то самой кентель оторву! — пообещал Чирий. Попробуй, оторви! — подошла ближе. Забери пса! — взмолился пацан. Нет! Пусть пошалит! Спереди он тебя уделал. Теперь с другой стороны достанет! — позвала Голдберга и указала на голый зад: — Вырви у него все, что достанешь! Пес ждал команды Зинки. Та молчала, думала, а потом сказала тихо: |