Книга Василиса Предерзкая, страница 74 – Маргарита Блинова

Обрадованные комары поспешили поприветствовать гостью голодным пищанием и радостным кусем во все оголенные места. Я ругалась, отмахивалась и воевала сперва с мокрыми штанами, которые отказывались отлипать от тела, а после с сухими, которые тоже оказались категорически против того, чтобы легко и быстро натянуться на мои влажные и порядком искусанные конечности.

– Ах ты, пакость такая-растакая, чтоб тебя леший прибрал! – громкий вопль сотницы застиг меня в момент сушки ботинок.

Стремительно натянув еще влажную обувку, я с треском выломилась из кустов, на ходу щелкая пальцами и копя силу для формирования боевого заклинания. Повышенная тревожность предположила, что нас настиг аук с волками, но реальность оказалась куда интереснее.

В этой самой реальности хорошо знакомая мне белая лошадка с энтузиазмом молодого бобра точила клыки о ближайшую березку.

– Охренеть! – вырвалось у меня.

Привлеченная звуком моего голоса всеядная зараза оставила ствол в покое, повернула голову и дружелюбно заржала.

– Ей же плохо станет, – всплеснула руками Агриппина Игоревна, глядя почему-то на меня.

– Плохо? Ей? – переспросила я, памятуя о петухе, и усмехнулась. – Ой, что-то сомневаюсь.

Лошадка фыркнула, оторвала кусок коры и захрустела им с азартом голодного дитятки, дорвавшегося до леденца, но сотницу это не успокоило.

– Кось-кось-кось, – ласково позвала она, опуская руку в карман и вытаскивая из него маленькое яблочко и горсть сухариков.

Четвероногая красавица заинтригованно вытянула морду, подошла и ткнулась мягким носом в предложенное на ладони угощение. Куснула яблоко, с задумчивым выражением на морде похрустела сухариками и с куда большим интересом подобрала парочку забракованных сотницей картофелин.

– Ты глянь, что творит! – восхитилась ёжка, когда лошадка с жадным удовольствием первооткрывателя принялась подбирать еще тлеющие угольки.

Я вспомнила источающую зловоние тушку черного петуха, преподнесенную мне старостой, и хмыкнула. Если уж после такого гостинца лошадка не отбросила копыта, то уголь ей тем более не страшен. Наоборот, может, и поспособствует лучшему перевариванию той дряни, что она сожрала.

– А хорошая какая, – со знанием дела протянула сотница, поглаживая девочку по шее. – Грива точно шелк. Смотри, ногами так и выплясывает. Добрая. Добрая коняшка.

Лошадка сообразила, что ее хвалят, подняла голову, приосанилась, и… с тихим печальным «хрясь» за ее спиной упала обгрызенная березка.

– Иго-го! – заржал впечатленный конь сотницы.

– Ого, – не менее удивленно откликнулась его хозяйка, а я решительно подошла к всеядной и протянула руку, чтобы погладить.

Чудо-юдо-нечто-лошадь благосклонно ткнулась наглой мордой мне в грудь, позволив себя приласкать, и блаженно зажмурилась, когда я сдуру начала чесать за ухом.

От лошадки ощутимо тянуло магией. И если на черном единороге Володара эта магия была в виде небольшой цепочки усиливающих заклинаний, то стоявшее передо мной существо имело собственный источник, от которого сила разливалась по всему телу.

– Не может быть! – недоверчиво качнула я головой и позвала вернувшегося от ручья мага: – Володар, подойди, пожалуйста.

Тот кинул удивленный взгляд, отдал сотнице улов и встал рядом.

– Посмотри на ее магию, – попросила я. – Разве такое возможно?