Книга Неукротимые удовольствия, страница 37 – Сюзанна Райт

Он завладел её ртом, как будто он принадлежал ему, впиваясь её языком в свой. Мила застонала, вцепившись в его плечи. Поцелуй был жёстким. Голодным. Плотским. Раскалённые волны желания пробежали по её крови и скрутили внутренности.

Жадная до большего, она прижалась к нему всем телом и прижалась к его члену. Он зарычал ей в рот, целуя её сильнее и глубже, когда засунул руку под её майку и сомкнул её вокруг груди. Мила впилась ногтями в его плечи, удерживая, пока он опустошал её чувства. Если это случится только один раз, она могла бы насладиться этим.

Доминик запустил свободную руку в эти кудри, застонав от их шелковистости. Теперь он был официально одержим её ртом — он был мягким и горячим, и на вкус таким чёртовски приятным. Он сжал её грудь, едва удерживаясь от того, чтобы сорвать с неё лифчик и пососать напряжённый сосок, который впивался в его ладонь. Он ограничился лёгким щипком, проглотив её хриплый, жаждущий стон.

То, что произошло между ними, не было простой похотью. Это был порочный голод, который украл все здравые мысли из его мозга. Он мог чувствовать жар её лона напротив члена, и это сводило с ума. Он мог лишь думать, как высвободить член, вонзить его глубоко в её тело и трахнуть так грубо, что она никогда этого не забудет.

Запустив пальцы в его волосы, Мила попыталась перехватить поцелуй. Ублюдок не позволил ей это сделать. С собственническим рычанием он обхватил рукой её горло. Мила напряглась, и её кошка взбрыкнула при доминирующем захвате. Но все мысли о сопротивлении покинули тело Милы, когда его рот опустился её пульс и он сильно пососал. Её тихий, хриплый стон был пронизан сильным отчаянием, которое горячило её кровь.

— Я надеюсь, ты издашь тот же звук, когда я буду в тебе.

Когда его слова проникли в её ошеломлённый мозг, Мила нахмурилась.

— Ты сказал…

— Что я отступлю, если ты действительно этого не хочешь, — закончил он, поднимая голову. — Но ты этого хочешь. Я почувствовал это.

Она уставилась на него, грудь вздымалась от необузданного желания, написанного на его лице.

— Ты хитрый ублюдок.

— Просто подумай об этом, Мила. Скоро ты окажешься в совершенно другой стране, частью совершенно другого прайда или, к какой бы группе перевёртышей ни принадлежал твоя будущая пара, и будешь связана с тем, кто тебе явно безразличен. По крайней мере, наслаждайтесь тем временем, которое у тебя здесь есть.

— Ты предлагаешь мне одну последнюю ночь веселья перед тем, как я вступлю в парную связь? Да, я слышала, ты хорош в этом, — сказала она немного горько. — Также слышала, что ты часто приводишь друга поиграть. Означает ли это, что ты собираешься пригласить другого парня потрахаться?

Она оборвала себя, когда он схватил её за подбородок.

— Секса втроём не будет, — прорычал Доминик, когда в нем вспыхнули тёмные, незнакомые эмоции. — Будем только ты и я. Я не буду делить тебя.

— Нельзя делиться тем, чего у тебя нет.

— О, ты будешь моей, Мила. — Он прикусил её нижнюю губу. — Будь честной. Тебя беспокоит не то, что я хочу секса без отношений. Дело в том, что ты думаешь, что была бы не более чем безликой шлюхой. Ты ошибаешься, думая так, Мила. Ни одна женщина никогда не была для меня безликой шлюхой. То, что я никому из них не предлагал отношений, не значит, что я не видел в них людей; это не значит, что я их не уважал.