Книга Элка и Повелитель Тьмы. Подстава для темного., страница 66 – Ярослава А.

— Да не скажи, — горячо возразил мент и у них «тельняшкой» завязался конструктивный раговор о дамских прелестях в формате восемнадцать плюс.

Даже у меня уши завяли, не говоря уже о чуткой бесовской натуре.

Пора было сматывать удочки, но оставить Повелителя в таком состоянии мы не могли, поэтому я приготовилась его уговаривать, но не пришлось.

Пока его собутыльники жарко спорили, этот басурманский алкоголик подкрался ко мне и, протянув свои загребущие лапы, прижал к себе. Попыталась вырваться, но алкоголь, видимо, никак не подействовал на богатырскую силищу демона.

Первым желанием было в ответ на такую неописуемою наглость двинуть хорошенько, не смотря на то, что туша Повелителя хоть и сильно шатающаяся, но все же не менее грозная, а потом я перехватила взгляд Вани, который яростно подмигивал мне и кивал в сторону выхода.

— Пойдем, Димочка, — ласковой зайкой прошептала я, — Поедем баиньки.

— Угу, — все, на что сподобилось страшное и ужасное Темнейшество, и я поняла, что еще чуть-чуть, и он просто уснет, уткнувшись носом мне в волосы.

Как мы заталкивали в катафалк пьяного Повелителя — это отдельная история.

лась вслед за уверенно идущим на пение бесом.

— Там кухня, — на всякий случай предупредила его и чуть не впечаталась носом в твердую спину, когда он застыл на пороге яки каменное изваяние.

Осторожно выглянула из-за Ванькова плеча и буквально уронила челюсть.

Не думала, что посте адского катафалка меня можно чем-то удивить.

Готовы?

Сидит себе на табуретке мужик. Среднестатистический такой. В тельняшке, растянутых трико и в обнимку с ментом. У того фуражка набекрень, галстук с прищепкой где-то в районе спины потерялся, но погоны целы.

Восседают, значит эти два огурчика, мерно покачиваются и лыка не вяжущими голосами завывают:

— Ой, злотая…ик…рожь, да кудрявый клен…

И пьяная туша Его Темнейшества, пытающая наполнить рюмки самогоном, подпевает:

— Я влюблен в тебя Россия, влюблен…

И самое главное, как у них троих это получается.

С чувством! С душой!

Сам захочешь спеть, а так не получится.

— Ваше Темнейшество? — первым очнулся Ваня.

Темнейшество словно нехотя обернулось и, узрев нашу парочку сначала грозно, но не слишком правдоподобно нахмурилось, а после повернулось к своим собутыльникам и важно сообщило:

— Спокойно, мужики. Это свои.

Те заметно расслабились. Мент покосился на остатки горилки в бутылке и, ткнув пальцев в беса произнес:

— Опоздавшие бегут за добавкой.

Ваня, когда понял, чего от него хотят сначала побледнел, потом покраснел и перевел на меня беспомощный взгляд.

Так! Надо брать дело в свои руки и разгонять этот душевную компанию.

— Какая добавка! — воскликнула я, выходя из-за спины рогатика и на свой страх и риск добавила, — Ваше…Дима, что здесь происходит?!

Брюнет повернулся ко мне и вместо того, что бы прибить меня за неуважение к своей царственной особе, покосился на мужиков и лениво выдал:

— Зазноба моя, — и почти с нежностью добавил, — Элечка.

Не знаю, кто был в большем шоке я, Ваня или мужики.

Впрочем последние быстро отошли и тот, что в тельняшке с укоризной сказал:

— А что худенькая такая? Голодом моришь? Баба должна быть во всех местах во какая! — и показал на себе дыни размера пятого не меньше.

— Да не скажи, — горячо возразил мент и у них «тельняшкой» завязался конструктивный разговор о дамских прелестях в формате восемнадцать плюс.