Книга Мой опасный ректор академии космодесанта, страница 22 – Татьяна Гончарова, Елена Сергеева

Я проверил. Раз двадцать. Мой чип был исправен. Гон, как причина, исключен.

Пси-атака из коробки ещё анализировалась, но последствия были ликвидированы: на меня сейчас совершенно точно ничего не влияло.

В данный момент я не мог никого желать!

Для желания не было причин! Ни физиологических. Ни пси-фактора.

Какого фюзеляжного гаргрота я сейчас хотел?! До хруста в кулаках хотел эту белую недохвостатость? Вдавить в стену паршивку. Накрутить на кулак ее пушистое недоразумение на тощей заднице, и снова…

— Цан Зартон. Вам лучше взглянуть.

Я стиснул кулаки. В просторном помещении центра контроля экзаменационных испытаний раздался характерный хруст — суставы в моих пальцах схлопнулись в боевое положение.

Помощник побледнел, но его указующий жест на мониторы остался твёрд.

— Докладывай, Вил, — сдерживая настойчивое желание потереть глаза, сказал я.

Усталость последних дней давала о себе знать. Соберись, командор. Бывало и хуже.

— Вам стоит посмотреть на полигон РН-8. Квадрат три, восемь, ноль.

Хмуриться я стал не сразу. Гораздо позже.

— Откуда такой уровень сложности?

Помощник помялся.

— Всё тот же сбой.

— Проанализировали? — я изучал данные. — Почему не покидают полигон? Они запросили подкрепление?

— Они без связи. Причины уточняются. Опровержение протокола О43 они не получили.

Вот тут я нахмурился. Вил заговорил быстрее.

— Цан Зартон. Курсанты не знают про сбой системы оповещения. Они уверены, что тревога не учебная. Бьются всерьёз.

— Почему ты не направил к ним подкре?..

— Не пробиться, цан Зартон, — перебил Вил, — Сектор схлопнулся.

Я сдержал рефлекторный удар пси-полями на пике своей злости — подчинённых следовало беречь. От своего гнева в том числе. Попридержу его для той твари, что за всем этим стоит.

— Вил, оповести безопасность. Военных тоже. Протокол Р-81. Их надо вытаскивать. Срочно.

— Так точно, цан Зартон.

Я дёрнул все имеющиеся данные на свой коммуникатор. Стремительно изучил.

Теперь у меня была полная картина. Пожалуй, списка всех деталей крейсера, включая болты, не хватит, чтобы передать длину ругательных конструкций, которые я захотел озвучить.

Мои курсанты встряли. По-полной.

И вместе с ними встрял я.

Неизвестный мне враг сначала пакостил по-мелкому, несерьезно. Две недели назад он поднял ставки, выводя из строя тренажеры и калеча курсантов. Аналитики считали гибель троих — случайностью, но теперь становилось очевидно — за мою академию взялись всерьёз.

Я так и эдак вертел ситуацию вокруг полигона РН-8. Приходилось удерживать тело от перехода в боевой режим. Давно я такого бешенства не испытывал.

Ложная «не учебная» тревога загнала курсантов на экзаменационный полигон. Опровержение получили все — кроме одной группы.

Курсанты третьего потока сейчас сражались. Без связи. В условиях запредельного уровня сложности, который в академии включали за всю историю от силы раз пять. Для элитной группы космодесанта — опытнейшей, с сотнями реальных боевых операций.

Вдобавок, система запечатала этот квадрат, выставив барьер — по причине угрозы общего заражения. Это была обычная практика. Действенная. Эффективная.

Но с какого хера мои курсанты должны принести себя в жертву тупой кибернетической болванке?

Сколько их там осталось в живых? Кто там сейчас? Какие у них шансы?