Книга Развод: я сжигаю мосты, страница 59 – Карина Семёнова

Кайт вытянул руку к костру, сжал кулак. Раздалось шипение, и огонь в одно мгновение погас, будто его выключили. У меня дух захватило от восторга. Бартал же отвернулся. Я понимающе покачала головой: наверняка ещё при первой встрече Бартал решил, что лучше, нужнее, важнее Кайта. И теперь совершенно не хочет признавать его успехи. Он для этого слишком надменный. Одно дело мечтать быть среди магов, а другое — знать, что ты не равен им.

Мы поднялись. В этот раз Кайтфор кроме своей сумки, взял один из мешков, который до этого нёс Бартал. Тот хмыкнул, но отбирать не стал.

К огромной радости, в низину к болоту мы спускаться не стали, двинулись поверху. Только отошли, как Кайт тронул меня за руку и протянул яркую шелестящую обёртку.

«Шоколад. Как мило!» — растрогалась я, правда ненадолго.

— Шоколад — ценный припас, незаменим в походах. Весит мало, но очень питательный. Всегда беру, — просветил Кайтфор.

Я сникла: оказывается, это не подарок специально для меня, просто ценный припас. А я уж расцвела.

— Спасибо, — нотки обиды всё-таки проскользнули в моём голосе, и Кайт удивлённо покосился.

— Видите канаву? — Я посмотрела куда велено: неширокая и неглубокая канава, поросшая мхом и деревьями, тянулась куда-то вдаль. — Это старое русло реки, оно давным-давно высохло. Река теперь проходит в другом месте, недалеко. Она петляет по лесу, потом поворачивает, разбивается на мелкие протоки, которые снабжают водой пашни и сады под Файренком. Мы пойдём по руслу, и к вечеру будем у реки.

Идти по этой своеобразной тропе мне нравилось — хотя бы видно, куда двигаться. Вот только мешали корни деревьев, которые торчали то тут, то там. Приходилось тщательнее следить за дорогой.

Бартал загадочно молчал. «Надеюсь, он не обдумывает очередной план по моему «спасению». Он шёл рядом, бросал настороженные взгляды то на меня, то на Кайта. Вскоре это начало меня нервировать. На беду, я ещё и споткнулась, упала под ноги Бартала. Но хуже всего, что падая непроизвольно уцепилась за его одежду, как оказалось, штаны.

Бартал расхохотался.

— Уже раздеваешь меня. Как тебе не терпится. Подождала бы, когда уединимся.

Стало так стыдно!

«Когда же я смогу вычеркнуть его из жизни?!»

К вечеру мы действительно вышли к воде. Река, подсвеченная заходящим солнцем, превратилась в золотистую ленту, убегающую за горизонт. А сверху пылало небо оранжево-фиолетовыми сполохами. От такой красоты дух захватывало. Жрецы говорят, что закат — это милость Великой Праматери всем отчаявшимся и утратившим надежду. И сегодня, как никогда мне в это верилось. Постепенно краски погасли, уступили место черноте ночи, усыпанной звёздами.

Мы расположились недалеко от берега на небольшом открытом участке. Яркое зарево костра разгоняло темноту. Несмотря на присутствие Бартала, мне было спокойно и уютно сидеть на поваленном бревне и просто смотреть на пламя.

Не сразу я поняла, что огонь в костре неторопливо меняет цвет: от привычного жёлтого до оранжевого, потом красного, розового, белого и снова жёлтого. Я подняла голову, нашла глазами Кайта. Он выжидающе с улыбкой смотрел на меня, и я улыбнулась в ответ.

Мы сидели тихо, только Бартал то ходил вокруг, то садился; шутил, без конца рассказывал про подвиги прошлого и про былое могущество его рода. Я сначала слушала вполуха, а потом и вовсе перестала обращать внимание. Смотрела на Кайтфора. Отблески пламени, игра света и тени придавали его обычно бесстрастному лицу, особенно глазам, необычное таинственное выражение. «Какие же красивые у него глаза в свете костра. Будто мерцают. Недаром огонь его стихия».