Книга Развод: я сжигаю мосты, страница 81 – Карина Семёнова

Специально долго водил вдоль болота. П. не нравилось, но она держалась. Вообще ничего не понимает в растениях.

Расчёт на то, что Лексо будет изрядно П. бесить, оправдался.

У неё смешные кудряшки. Новая причёска ей идёт. Она теперь похожа на бархатец.

П. напугали муравьи. Очень. Вспышка. Ветер. Еле привёл в чувство. Страх влияет больше остального. Напугать?

Вечером спонтанно подожгла штаны Лексо. Он днём обидел её. Больше страха влияет злость?

У неё красивый смех. Звонкий.

Рискнул. Дал П. прочитать стихотворение. Но она не поняла.

Что-то случилось у реки? Видимо, снова ссора. Зарницы! Я всё-таки прав.

Сформировала сферу. И это с первого раза! Думает, что научилась менять цвет огненных искр. Очень ошибается! Нужно срочно к учителю. Что будет, если не найдёт выхода? Буря?

Чуть не утонула. Испугался. Думал, не выберемся.

Лексо спровоцировал драку со мной. Я понимаю почему.

У П. приступ. Мне не известно, что ей сказал Лексо, но еле остановил. Отвлёк, заставил считать шишки на ёлке. Помогло. Надолго ли? Она уже спит, я наблюдаю, фиксирую изменения. Надо срочно возвращаться! Она совершенно не видит очевидного. Я не понимаю этого. Но переносит уже лучше. Без обмороков и тошноты. Есть слабость, но это решаемо.

Дальше от слёз я уже почти ничего не видела.

— Справедливости ради замечу, стихи там тоже есть. — Бартал усмехнулся. — Так себе стихи, конечно. Но прежде всего это дневник наблюдений за тобой, Паулина. Ты всего лишь подопытная крыска.

Я не глядя протянула тетрадь Кайту, и он забрал её. Хотелось сгореть со стыда. «Подопытная крыска!»

— Обманщик! — Я подошла и ударила кулаком по его груди. Он молчал, смотрел даже не на меня, а в глаза Бартала. А тот ухмылялся.

— Сокровище моё, а я ведь говорил, что нельзя доверять этому ботанику.

— А тебе, значит, можно? — вспылила я, развернулась и пошла к дверям.

— Эй, куда ты? — недовольно окликнул Бартал.

— Пойду. Считать шишки. На клёне. И искать луну. Посреди бела дня.

Лёгкий навес для хозяйственной утвари во дворе пришёлся как нельзя кстати. Я плюхнулась на низкий деревянный ящик и уткнула лицо в ладони. Шумел унылый дождь, длинными хрустальными нитями стекал с крыши. Рядом зашуршали шаги по мокрой траве. Я не подняла глаз, догадываясь, кто явился.

Кайт встал передо мной. Я села прямо, хмурясь и поджимая губы. Кайтфор протянул половинку листка, выдранного из тетради. «Прости», — прочитала я большие аккуратные буквы.

Несколько секунд мы напряжённо смотрели друг на друга, пока Кайт не опустил глаза. Он вздохнул, привалился спиной к бревну, подпирающему крышу.

— Паулина, — тихо позвал он. — Мне сложно иметь дело с людьми. Общение всегда давалось с трудом.

— Почему же? — фыркнула я. — На тебе тоже ставили эксперименты?

Кайт долго смотрел на дождь.

— Человеческое тепло обычно обходило меня стороной. — Я прикусила язык, вспомнив множество тонких шрамов на спине и руках Кайта. «А вдруг и правда кто-то над ним издевался?» — Паулина, больше не плачь, пожалуйста.

— Те слёзы — твоя заслуга. — Разом навалилась усталость, начинала болеть голова. Повисло молчание, которое я же первая и нарушила. — Никакая помощница, получается, тебе вовсе не нужна, и работа была лишь предлогом, чтобы держать меня возле. — Через силу я усмехнулась. — И как прошёл эксперимент? Удачно? Мог бы спросить, тебе я бы и так рассказала, как другие наставники пытались меня учить и как ничего не добились. То, что ты сделал… это бессердечно, Кайт.