Книга Притворись моей любовью, страница 10 – Карина Семёнова

Остальные стражи меня не тронули. Непреложная истина в Хаосе: кто выжил, тот и прав.

Я шагнул в Омут мглы. Огромное бордовое пятно в сером низком небе тусклым оком воззрилось на меня. Иссохшая коричневая земля, твёрже камня, давно требовала влаги. Но сезон дождей ещё нескоро. Прямо передо раскинулся город, похожий на чудовищный термитник. Сухой ветер, пахнущий песком, ударил в лицо, и я невольно прикрыл глаза.

Стражи по эту сторону пропустили меня без проблем, один даже склонил голову. Хранилище, где служит старик, на моё счастье, было недалеко. Улицы города, в этот час полные, встретили молчаливым пренебрежением. Прохожие узнавали меня, но отворачивались, обтекали в толпе, отходили подальше. Это и хорошо: одного наглеца достаточно.

Красно-коричневые стены хранилища, покрытые знаками, испещрённые многочисленными ходами, в которых можно блуждать вечность, окутали холодом и тишиной. Старик ждал. В истинной ипостаси. Чёрные крылья были сложены вдоль спины на манер плаща, а рогатая голова, в остальном вполне человеческая, склонилась над огромным фолиантом. Он поднял на меня чёрные омуты глаз. Хранитель был стар, очень стар, и только хитростью и благодаря былым заслугам выживал в Хаосе.

Он окинул взглядом мой человеческий облик.

— Приветствую тебя! Ты почему в таком виде?

— Приветствую. Мне так удобнее.

Старик залился лающим смехом.

— Рассказывай мне сказки. Знаю, почему в таком. Так и не смирился?

— К делу! – резко оборвал я его. — Ты узнал, что я просил?

— Узнал. – Хранитель хитро прищурился. – Давай оплату.

— Всё также искренне любишь деньги?

— Как и все мы. – Он развёл руками.

Я перебросил старику небольшой бархатный мешочек. Он растянул тесёмки и высыпал на ладонь несколько хрустальной чистоты камней.

— Годятся. – Старик спрятал камни. – Карт нет, утрачены, свидетелей мало. – В его руке возник листок, который он медленно, испытывая мои нервы, придвинул по столу ко мне. Я опустил глаза. На листе серыми чернилами был вычерчен примерный план Академии. Красные точки, словно упавшие капли крови, стояли над башнями. – Лист зачарован от потерь и порчи. За это дополнительно беру.

— И это всё? Мы договаривались о точном местонахождении.

— Что нашёл, – старик пожал плечами и сделал вид, что всецело поглощён изучением фолианта. Но подрагивающие руки выдавали его с головой.

«Поэтому и в истинной ипостаси. Он меня боится».

Я наклонился поближе к нему и прошептал:

— Знаешь, почему ты сейчас не умрёшь? Потому что мне ещё пригодишься.

Я резко развернулся к выходу.

— В довесок тебе. – Услышал я уже за спиной усталый голос старика. – Она тебя ищет. Спеши.

Доментиан

Весь день ушёл на поиски.

Пара ненавязчивых вопросов коменданту и выяснилось, что апартаменты в башнях предоставляются только самым именитым, и две башни из четырёх уже заняты. Одна – вампиром, лордом Эдгаром, импером, младшим сыном императора Коула. Другая башня досталась дракону, лорду Кадуму из Идригаса, сыну Синклера Кадума, герцога Мирандола, известного тем, что подавил восстание мятежников. За что до сих пор в почёте у драконьей императорской семьи.

И вампир, и дракон оба сильные маги, со связями и влиятельной роднёй. Лезть напролом – огромный риск.

Зато две другие башни пусты. Видно, не нашлось никого такого же именитого. «Что же так? – усмехнулся я. – Не все королевских и герцогских отпрысков спешат запихнуть в СУМРАК?» Хотя гениальный план звучал именно так: отгрохать общую Академию, запихнуть детишек разных государств в неё и учить молодёжь терпимости друг к другу. Надеялись, что это в будущем улучшит дипломатические контакты, если всякие богачи да наследники влиятельных родов будут учиться вместе. Но Академии уже пятьдесят лет, а вооружённые конфликты то там, то тут вспыхивают. Однако надо отдать должное, до полномасштабных войн не доходит.