Книга Сбежать от Тёмного Генерала, страница 95 – Хэля Хармон

Чему она радуется?

Тому, что мой наивный обман раскрыт, и перед ней под обликом Алисы вовсе не моя жена? Или выражению лица воина Света – Феона – который только что рассёк тело Марты широким движением своего Светлого клинка почти на пополам.

Или звериному крику отчаяния, который издал генерал армии Света – белый маг Феон – когда осознал, что вместо Арави Владыки Хаоса по приказу Ираны убил собственную дочь – Марту?

Под этот нечеловеческий вопль я прикрываю глаза. Милостиво впитывая ужас и ярость Феона – темнейшие материи, которых белому генералу просто не вынести. И время будто растягивается. У меня есть мгновения обо всём хорошенько подумать. Мгновения для меня теперь – это почти что вечность.

И я думаю. О том, как всё начиналось.

Теперь я могу растянуть время. Могу мыслить и двигаться даже быстрее, чем любовь всей моей мучительно долгой жизни – Алиса. Потому что я подошёл к своей последней черте и даже качнулся за её край, на другую сторону. Я уже почти божество. Эта мысль пьянит. Судьба приняв которую мне не будет равных. Судьба поддавшись которой я обращу в прах всех, кто здесь и кого здесь нет – силой своего разума…

Но я так и не получаю ответ на свой главный вопрос: почему я в пророческом виде́нии убил Алису? Неужели кто-то мог сломать мою волю и заставить меня, Владыку Хаоса, силой?.. Или я сам так решил, потому что Алиса – единственная, кто стоял между мной и неограниченной властью. Единственная, кто делал меня человеком. Что, если я просто поддался? Пошёл по пути наименьшего сопротивления?

Эта судьба слишком близко.

Но я на неё не согласен.

Я наклоняю ось времени вспять совсем слегка. Лишь чтобы проследить, как всё случилось.

Часом ранее я снял путы связывающей клятвы присяги с каждого воина Тьмы, пожелавшего меня покинуть. Те, кто ушёл – готовые принять поражение, даже не вступив в бой. Они не нужны. Не нужны новому богу. Они в любом случае мертвецы.

Я мог подавить волю каждого и заставить биться, как делал это мой отец. Ведь легионеры связаны присягой, и когда военное положение было объявлено – они оказались в положении моих рабов. Моих инструментов. Ни слова против и полная готовность отдать жизнь за каплю моей крови…Но мне не нужна армия марионеток-мертвецов.

Сердце… пока у меня ещё есть сердце… терзалось глухой тоской, пока моя армия со мной во главе поднималась из зиверовых болот. А Алисы не было рядом.

Я взял лишь стучащую зубами Марту под личиной Алисы. Впервые я увидел на лице своей жены – на Алисином лице! – настолько глупое выражение…

Так что мне пришлось продавить разум Марты и навязать определённое поведение, жесты, мимику. Иначе подмена стала бы очевидна без всякой магии.

Я взял в руку такие знакомые тонкие пальчики Алисы – но совсем другие по ощущениям. Моё дыхание не занималось. Рядом со мной была очень хорошая копия моей жены. Но внутри – совершенно другая женщина. И я её не любил. Она вызывала во мне ощущение брезгливости, совсем как тогда, на балу в Академии Белого Стана, когда Верховный Этарон попытался подложить под меня вот эту самую дурочку-Марту.

Я и мои легионы замерли на поляне. Перед каменным саркофагом Алика. Перед Ираной, вмёрзшей в схваченным чёрным льдом Хрустальный ручей.

Я кивнул, и от моего войска отделились двое. Они расставили кристаллы, начертили круг с руническим ставом прямо на земле. Подготовили смертоносный даже для уже упокоенной Ираны Круг Истины. Моя мать отвечала на вопросы, заданные мною во время ритуала, желчно и надменно. И я не понимал, как мог быть так слеп всю свою человеческую и не-человеческую жизнь. И как мог быть также слеп мой отец.