Книга Под светом твоей звезды, страница 99 – Екатерина Елизарова

– Женевьева, – очень мягко начал Сантан, и звук его голоса мгновенно успокоил меня, обдав волной безмятежности. – Твоей вины нет в том, что случилось. Сны многое объясняют. Она снилась тебе каждую ночь? – Я кивнула. – Но проявлялась всего несколько раз, ведь так? – я снова кивнула. – И это говорит о том, что тот узкий канал, по которому она проскальзывала, открывался только при определенных условиях. Тебе нужно следить за своими реакциями и эмоциями, не допускать негативных, не волноваться. Пока ты бодрствуешь, тьме дороги нет, но если заметишь что-то подозрительное во сне – незамедлительно сообщай об этом. Мы найдем способ, верь и не кори себя.

– А Тей? Получается, тот яд – не просто яд, его сотворила тьма? Он поэтому воздействовал на его каналы, токи и что там еще? Что же теперь делать?

На самом деле я не могла похвастаться пониманием природы этой самой тьмы. Говорить о ней, как о чем-то реально существующем, было очень странно. С другой стороны, пусть и во сне, но я видела ее, чувствовала ее присутствие и ощущала ее почти живой, обладающей собственной волей. Не говоря о том, что в последнее время приходила она не одна. Рассказывать Хранящему, как и Тею, о темном и его словах мне категорически не хотелось, а потому… я просто не стала вдаваться в подробности.

– Она воздействовала на растение, видоизменив его в той мере, в которой смогла, – сказал Хранящий. – Но все это не так важно. Решение, в любом случае, одно. Тею нужно найти путь, чтобы вернуться. С ним рядом постоянно должен быть тот, кто поддержит его силой. В идеале – вливая свою, как только появится лазейка, но и простое присутствие близкого человека благотворно скажется на его состоянии, – Сантан как-то странно посмотрел на меня и добавил: – С ним побудет Антана.

– Антана… Конечно. А что делать мне?

– Тебе сейчас нужно отдохнуть, Женевьева. Береги силы и делай то, что принесет тебе успокоение.

* * *

Два дня прошли как в тумане. Не знаю, чем занимались другие, я не делала ничего. Просыпалась, смотрела в потолок, ворочалась, пытаясь заснуть снова и попросту не желая вставать. Потом все-таки вставала, что-то ела и шла в комнату, где подолгу сидела, не думая, не чувствуя, будто впав в ступор. Единственными светлыми пятнами были походы к Игошке. Я приходила к нему, гладила и кормила фруктами, но не летала. Антор не позволял мне. Увидев меня на следующий день после случившегося с Теем, он заявил, что летать в таком состоянии опасно, а я и не подумала спорить. Даже несмотря на то, что страхи о моем возможном падении с коня, казались сущим абсурдом. Во мне не осталось протеста. Все выглядело таким мелочным в сравнении с тем, что по моей вине Тей все еще лежит в состоянии близком к коме.

– Есть какие-нибудь изменения? – спрашивала я Антану всякий раз, заставая ее в столовой.

– Нет, Женевьева, – устало отвечала она.

Тею не становилось лучше! Он словно замер, застыл, и присутствие Антаны не помогало ему пробудиться.

После ее слов я возвращалась в комнату и некоторое время не могла найти себе места, на смену апатии приходило беспокойство и разрывающее на части стремление увидеть его, дотронуться и убедиться, что с ним все хорошо!

«Я должна что-то сделать! – говорила я себе и тут же одергивала: – Что? Что я могу?!»