Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 79 – Вера Ширай

Элинор кивнула, будто приняла мой ответ как должное, и её глаза засветились теплотой.

— Ваш муж хороший человек, — сказала она и внимательно посмотрела на меня, словно проверяя мою реакцию.

— Возможно, — я слегка пожала плечами.

— Что вы скажете про моего будущего мужа? — спросила она.

— А вот про вашего будущего мужа… — я выдержала паузу и наклонилась ближе к ней, ведь я собиралась говорить о самом короле. — толком ничего сказать не могу. Несмотря на всю его открытость, уверена: он хитер. И припас для вас не мало сюрпризов.

Принцесса улыбнулась и тихо рассмеялась; её смех был лёгким, почти музыкальным, но слова за ним прозвучали неожиданно серьёзно:

— Я уже слышала слухи о его фаворитке.

Я удивлённо вскинула брови. Девушка пребывала здесь всего два дня — и уже знала то, что обычно осторожно шепчут в углах.

— Мои слуги говорят на многих языках, — пояснила она, заметив мой взгляд. — А люди здесь так невежественны, что позволяют себе обсуждать сплетни и секреты в присутствии иностранцев. Думают, что их никто не понимает.

— И вас это не волнует? — спросила я, не скрывая изумления.

— Я надеюсь, что мы с ним поладим, — ответила она спокойно. — А любовницы, фаворитки… это уже второстепенные проблемы. Конечно, я буду надеяться, что их не будет, я приложу все силы, но у всего есть свои плюсы. — Она чуть склонила голову набок, словно рассуждала вслух. — У нас на Юге, например, ценится опытный муж. И отношение ко всему другое.

Я едва не сбилась с пути. Я даже не могла предположить, что разговор может зайти так далеко. Шок был настолько силён, что я просто уставилась на неё во все глаза. Передо мной стояла юная девушка, почти моя ровесница — и так спокойно, рассудительно говорила о том, о чём северные дамы предпочитали даже не думать вслух.

— Всё равно, кто был до, — продолжила Элинор, — лишь надеюсь, что они были хорошими учителями. У меня самой, — она улыбнулась с лёгкой грустью, — пока только теория.

Я не смогла скрыть своего удивления.

— Вы, северянки, — сказала она мягко, почти с укором, — всё время думаете о долге и о приличиях. Даже в постели. Тело вам дано не для этого…

Я резко повернулась к ней, слова вырвались сами:

— Я не думаю, что порядочной женщине следует использовать своё тело для… — язык отказался назвать прямо то, что стояло за этой фразой, и я осеклась.

— В чем проблема? Мы лишь уравновешиваем шансы? — посмеялась она.

— Но, это же…

Элинор перебила меня спокойно, её голос был как шелест тёплого ветра:

— А разве женщине не хорошо в этот момент тоже? — её глаза вспыхнули вызовом, но не дерзостью, а уверенностью. — У нас на Юге говорят: долг — это союз, а тело — это язык, на котором говорят души. И удовольствие в браке — это не грех, Оливия. Это награда.

Мы гуляли ещё какое-то время, неторопливо, под сенью садовых аллей. Сначала говорили о философии — южные мыслители и их парадоксальные трактаты о долге и страсти казались мне слишком двоякими. Потом разговор перетёк в романы и поэзию. Элинор цитировала строки южных авторов так легко, будто они были её собственными произведениями, а я всё больше убеждалась: мы принадлежим к разным мирам. Её культура была для меня туманной, почти чуждой, и даже её спокойные объяснения не могли рассеять этой дымки.

И всё же… кое-какие слова заставляли меня взглянуть на привычные вещи иначе. Как будто она, между прочим, открывала передо мной незримую дверь, за которой находилась другая правда о браке, о женщине, о её месте в этом мире.