Онлайн книга «Подкидыш»
— Плавает. Но когда вертается, к своей семье спешит. Арпик перед другим уходом навещает. Называет навигацией свою работу. Ох и гадкая она у него! — Кто? — не понял Николай. — Навигация. Работа его! — Ты откуда знаешь? — Не без телевизора живем. Увидали, как их в море прихватило. Поморозило все нутро каждому. Это обледенение получилось! Все ихние провода обросли льдом. Из паутиночьих — в канатные обратились. Чуть ихний пароход на дно не потянули. От тяжести. А пароход льдом обнесло со всех сторон. В ем три веса получилось. Хорошо, спасатели успели. Но не всех сумели от погибели сберечь, Павлуха, видать, в рубахе родился. Ему повезло… — У него есть дети? — То как же! Дурное дело — не хитрое… — А жену его видела? — Всех в телевизоре показали, как встречали их из навигации. Жена его красивая! Дети уже учатся. На своих ногах. — Ольга! Что же Павла не навестила? Ведь он племянник твой! — А почему он про нас позабыл? Иль гнушается деревенщиной? Так мы и не набиваемся! В закрытую душу ни слезами, ни кулаком не допросишься. Да и к чему. Мы с тобой скоро уйдем. А дети сами по себе жить станут. Силой их не заставишь родниться. Коль тепла нет в сердце, уши к словам и мольбам глухие. Это уже по своей корявой судьбине поняла. Да и тебе чего лишнее говорить? Где наши братья и сестры? Нету их! А ить живые. И мы еще дышим. Уже на ладан. Но ведь не нужны друг другу. Никто! Никому! — уронила стылую слезу на дорогу. В Красноярской прокуратуре перед Николаем Калягиным извинились за недоразуменье. — Выловили мы банду мародеров, орудовавших на кладбище. Они уже после вашего осужденья пять могил обворовали. Пришлось с засадой их брать. Дежурство было. Двенадцать человек взяли. Там трое бомжей пристроились. Они-то и сознались, как подкинули золото, чтобы отвести от себя подозренье и вам отомстить за избиение. Когда-то вы их поймали. Гроб они украли. Надо было не отпускать их, а нам сдать. Глядишь, самому не пришлось бы сидеть ни за что. — Ну, а вы для чего имеетесь? — не сдержался Калягин. — Вы не вправе нас упрекать. На вас вся бригада ополчилась. Они с вами много лет работали. Мы и поверили мненью целого коллектива. Что ж тут удивительного? Да только ошиблись. — Мне эта ошибка десяти лет жизни стоила! Как их верну? — возмутился Калягин. — А следователю пришлось поплатиться работой! Уволили. Да еще с позором! — Мне от этого теплее не стало! — Что я могу ответить? За чужие ошибки ответственности не несу. Ваша организация — не государственная. Артель — кооперативная. Вот получите документы, идите и говорите с ними о компенсации. Только вряд ли получится. — Не они отправили меня в зону! — И не я! Я вас вообще впервые вижу! — Выходит, меня можно наказывать за преступленье, какого я не совершал. А виновных в беззаконии — нет? — Следователь наказан. Уволен. Судья, который вынес приговор вам, давно умер! С кого спрашивать? Это если я за свои беды с вас спрошу! То же самое получится.. Но Калягин не отступил. Побывал в милиции, у председателя суда, написал жалобу в Верховный Суд. И через два месяца получил компенсацию. Конечно, не столько, сколько полагалось, много меньше, но все ж успокоился. И решил навестить бюро ритуальных услуг. — В кладбищенской бригаде, говоришь, работал? — уставился на Николая директор. И, выслушав сбивчивый рассказ Калягина, потер лоб, припоминая: — Что-то когда-то слышал. И что теперь? — Мужики меня на следствии и на суде забрызгали. Я по их вине десять лет потерял. Хочу компенсацию получить. — С кого? — сдавил директор кулаки в гири. — С мужиков! За лажу! — Это дело твое! Сколько хочешь! — разжал руки, глаза потеряли свинцовый оттенок, снова ожили. — Они работают? Все? — А черт их знает? Я на погосте не бываю! Рановато мне покуда! — Бригадиром, как и тогда, Борис Петрович? — Нет! Там другой! Борис у нас давно не работает. Он вообще уехал из Красноярска, когда у него умерла мать. Из прежних, уж и не знаю, остался ли кто-нибудь или нет? Калягин поехал на кладбище, уже ни на что не надеясь. За прошедшие годы оно так выросло, изменилось, что Николай не узнавал его. И решил обратиться к сторожу. — Мужики? Они вон там, в левом крыле. На спуске могилы копают. Заказ большой получили. Сразу на пять могил. Слыхал? Дом сгорел. Вся семья на тот свет… А у тебя кого не стало? — спросил, сочувствуя заранее. — Как это самого себя? — попятился сторож к дому. Николай рассказал ему вкратце, что с ним произошло. — Ну и не повезло тебе! — почесал в затылке задумчиво. И взялся проводить Николая к могильщикам. Ему было интересно увидеть, чем закончится эта встреча? А потому трусил впереди молча, не решаясь загадывать. — Эй, мужики! К вам привел! — позвал сторож людей, копавших могилы. Кто-то выскочил, навстречу Николаю пошел. Подойдя, подал руку: — Не обессудь, отец! Сегодня заказ не возьму! Завтра! Подождет твой покойник. У меня сегодня — завал! — Я не хоронить. Я сам в этой бригаде когда-то работал. — Штат полный! Не возьму! — упредил бригадир. — Сам не хочу! Скажи, кто из прежних у тебя остался? — злился Николай. От бывшей бригады — лишь один Евгений. Но он, а это Калягин хорошо помнил, не поддержал бригаду, не давал показания на суде и со следователем не общался. Он был моложе всех. — Евгений! — позвал его бригадир. И пожилой человек, кряхтя, держась за спину, вылез из начатой могилы. Оглядел Николая, не узнал. Но пошел навстречу. — Женька! — протянул ему руку Калягин. — Николка! Ты?.. …Они вместе, как когда-то, выкопали могилу и отошли поговорить. — Кроме меня, сам видишь, никого не осталось. Все новые, молодые. Я самый старый у них. Прежние? Да что там? Бригада уж сколько раз обновлялась. Не держатся люди. Вот этим составом полгода вместе работаем. — А где те? — перебил Николай. — Э-э, да что теперь вспоминать? Борис схоронил мать. Говорили, после того, как тебя забрали, они ругались часто! Мать пилила его. А потом приболела и не перенесла пневмонии. Померла. Где-то через полгода Валентина сбила машина. Он тут и кончился. Прямо на месте. А Федор, если помнишь, художником был, в петлю влез. Никто не знает от чего? Ни на кого не жаловался. Записки при нем не нашли никакой. Не пил. Один жил, как сыч. С чего удавился, для всех загадкой осталось. Дмитрий на другую работу ушел. Сторожевать взялся. Здесь уже сил не хватало. А и там не повезло. Воры убили. Прирезали средь ночи. И с другими не легше. Только прежний сторож, ты его помнишь? Лукича? Так вот этому повезло! Бабу себе нашел. И уехал к ней в деревню — насовсем. Поныне живой. Радуется, что вовремя погост оставил. Только двое нас… Ну, и Борис! Если живой, где-то бедует. |