Книга Помощница Его Величества, страница 91 – Дарья Верескова

— А к вам относился? — ищейка приблизился к женщине.

Бенедикта Осс чуть заметно покраснела, но почти сразу взяла себя в руки, вскинув голову и став по-настоящему ледяной и невозмутимой.

— Да. Я никогда не думала, что окажусь на месте этих женщин, но Ян… граф Арвеллар решил отблагодарить меня за всё, что я сделала для него. А затем, в годовщину смерти своей жены, пришёл ко мне, и я приняла его.

Насколько стыдно ей было в этом признаваться? Несмотря на то что Бенедикта Осс не была аристократкой, она казалась мне благороднее почти всех знакомых девушек, и наверняка подобная связь для неё была… позорной.

— Какие отношения были у графа Арвеллара с королём? — спросил Николас Хаул.

— Хорошие. Они были лучшими друзьями, хотя Его Сиятельство верил, что именно он управляет королевством. Король слаб и глуп. Но граф Арвеллар хотел для Левардии только лучшего. Он планировал служить Его Величеству всю жизнь, даже если трон перейдёт к кронпринцу.

— Почему вы встречались в том коридоре, возле кухни? И были ли другие места, которые я обязан проверить?

Бенедикта Осс отвечала ровным, холодным тоном, словно запретила себе испытывать хоть какие-либо эмоции во время этого унизительного для неё допроса.

— Он попросил меня приходить туда вскоре после начала наших отношений. Ему казалось, что так всё… происходит острее. Так близко к другим.

Я вспомнила предметы в тайнике: отрезы кожи, ленты, верёвки. И снова пожалела, что трогала их руками, отчаянно покраснев, а ищейка, заметив моё лицо, беззвучно хмыкнул.

— Вы сказали, что мы не знаем настоящего графа Арвеллара, но пока ничто в ваших словах не говорит о его иной стороне? Кроме, конечно, отношений с женщинами дворца?

И вновь наставница по этикету не позволила себе эмоций.

Но значение её слов…

— Я думала, что мы поженимся. Он постоянно намекал на это, три года. Но стоило младшей Великой Принцессе Эдель Николетте вернуться во дворец, как его словно подменили. А потом он и вовсе начал ухаживать за ней, ведя себя со мной так, будто я ничего не вижу. Будто между нами ничего не изменилось. Будто это нормально — ухаживать за одной и проводить время с другой.

— Вы ненавидели его?

— Ненавидела? Может быть. Но и любила — больше всего на свете. Я никогда бы не причинила ему вред. Считала его лучшим мужчиной на свете. И я не убивала его, как бы больно мне ни было. Думаю, сигары предназначались Его Величеству, а он решил их проверить, как делал нередко.

А дальше… ищейка решил молчать.

Долго, мучительно.

Потому что молчание порой сильнее любых вопросов. Оно давило на нервы даже мне, что уж говорить о наставнице по этикету, которая сейчас сидела почти как в кресле подозреваемого.

Она не выдержала и заговорила вновь, хотя ей не было задано ни единого вопроса.

— Вы уже проверили, где я была в те дни, допросили всех моих свидетелей. У меня не было возможности убить его, я даже не знала об этих сигарах. Мы не встречались в его покоях, но, судя по тому, какую еду доставляли в его комнаты, его навещала Великая Принцесса Эдель Николетта. Потому что жениться на прекрасной и любимой всеми родственнице короля куда выгоднее, чем на неблагородной придворной, которую в большинстве случаев даже не замечают.

В этот момент я испытала острую жалость к этой женщине, брошенной ради более выгодной кандидатуры, и уже хотела сказать что-то утешительное, но меня тихим жестом прервал ищейка.