Книга Первая невеста, страница 174 – Дарья Верескова

Он хотел бы, чтобы многое сложилось по другому, чтобы она могла добровольно выбрать его, Феликса, своим мужем. Он хотел бы сделать ей предложение, увидеть счастье в ее глазах, а не боль и тревогу, которые он чувствовал, когда объявил всем о том, что они будут мужем и женой. Не спросив ее.

Во многом он сам был виноват в том, что это ее совсем не обрадовало. Он продолжал давить и приказывать тогда, когда следовало отпустить, продолжал жить так, словно ничего не случилось, хотя сразу должен был понять, что к Элли нельзя относиться так, как он относился к другим женщинам.

Поэтому она и не любила его в ответ. И как бы больно не было от этого осознания, он понимал и принимал это.

Выбор в их сословии, среди хранителей, был почти неизвестным словом. Хранители могли выбирать любовниц и любовников или же следующих мужей, но редко тех, с кем будут иметь детей — наследников источника. Однако Феликс не собирался давать ей даже повода задуматься об этом, не говоря уже о том, что среди королей разводы не практиковались. Он считал, что впереди у него целая жизнь, чтобы доказать ей, что ему можно доверять. Что они команда, как она и хотела. Что он будет ее главной поддержкой.

Услышав шум снаружи, Феликс вылетел из храма, сопровождаемый многочисленными солдатами. Перед его глазами предстала ужасающая картина: массивная каменная арка, стоящая над дорогой, ведущей к храму, была разбита на множество огромных кусков. Под этими обломками отчетливо виднелась парадная карета, в которой ехала невеста. Солдаты, ответственные за этот участок, пытались задержать всех, кто находился поблизости, а другие помогали разбирать завалы.

На секунду на Феликса накатило отчаяние, но он не мог позволить себе впасть в панику — мужчина отчетливо ощущал страх и боль под обломками. Собственные эмоции мешали сосредоточиться, хотя в большинстве случаев Феликс отлично контролировал свой дар.

Но это была Элли. Ее жизнь была под угрозой.

Люди уже помогали разбирать завал, но делали это хаотично, сами наступая на обломки и рискуя навредить тем, кто находился под ними.

— Уберите их! — рыкнул король солдатам, и те громкими приказами разогнали толпу.

Разбор завала пошел быстрее и организованнее, с участием магов и медика, который стоял наготове. Феликс тем временем вызвал артефактора и тот сообщил, что получает сигналы, которые трудно расшифровать: один артефакт указывал на присутствие его невесты под завалами, в то время как другой сигнал постепенно удалялся от столицы.

Мог ли кто-то украсть одно из украшений Элли и пытаться сбежать с ним?

Интуиция подсказывала Феликсу, что здесь что-то не так. Он сразу отправил группу вместе с артефактором за вторым сигналом, а сам остался — слишком сильными были чувства страха и отчаяния под обломками. Но чем дольше он оставался, тем больше понимал, что это не Элли — ее эмоции были другими, более четкими, быстрыми и меняющимися. Он знал "вкус" ее эмоций, чувствовал их острее, чем чувства других. Она не позволила бы себе утопать в панике под завалом слишком долго.

А значит, это был кто-то другой.

Когда они нашли Эдмуна Тенбрайка в тяжёлом состоянии, без сознания, с почти раздробленными рукой и ногой, Феликс вызвал солдат для сопровождения и отправился за первой группой, следовавшей за другим сигналом Элли. Он злился на себя за потерянные драгоценные часы, которые потратил на разбор обломков арки, пока похитители удалялись всё дальше.