Книга Ненужная невеста, страница 10 – Дарья Верескова

— Да, Доротея хороша… Если и жениться на безродных, то только на таких. Я поговорил с их матерью после вальса, она в недоумении относительно поведения овцы, и Доротея, кажется, чувствовала себя не в своей тарелке из-за всего этого внимания. Она, наверное, переволновалась. Ты знаешь, возможность провести с ней время — мое единственное утешение в этом браке… — голос жениха становился все тише, и я не могла расслышать концовку, лишь громкий смех мужчин.

Слегка дрожа от волнения, я вышла из-за портьеры и долго смотрела в сторону, в которую скрылись мужчины.

Тогда я еще об этом не знала, но последствия этого дня полностью перевернут мою жизнь и жизнь моей семьи.

Три года спустя.

— Миледи, хватит сидеть в углу как затворница, ваш жених прибудет через полчаса, дайте мне хотя бы причесать вас, — умоляла Милли сквозь дверь, утомившись от попыток выманить меня мягким стучанием.

Я очень любила Милли, обожала ее непосредственность, как она разговаривает.

— Пожалуйста, миледи, я очень расстроюсь если вы не выйдите. Все служанки будут смеяться надо мной, говоря, что у меня самая непричесанная госпожа! — продолжала ныть Милли, и я, конечно же, сдалась.

Маленькая плутовка, она знала, что я ее люблю, и пользовалась тем, что я не могу сказать нет, если она намекнет, что у нее могут быть проблемы. Но на сегодняшний день я доверяла ей так, как никому другому в своем доме. Я знала, что она желала мне добра и любила меня. Я не могла сказать того же о своей семье.

Отложив книгу о древних артефактах, наконец-то вышла в гостиную из своей спальни, которая все больше походила на неорганизованную библиотеку.

Увидев меня на пороге гостиной, Милли громко и драматично всплеснула руками и повела меня в гардеробную, усадив перед зеркалом и пытаясь соорудить из моих буйных кудряшек что-то более-менее похожее на современную моду. На самом деле, мне было совершенно все равно, как я предстану перед женихом.

Последние три года я все больше и больше становилась затворницей, меня все меньше интересовало высшее общество. Тяжело осознавать, что тебя считают недостойной, тем более что моя уверенность в себе и без того не была высокой. Я жила за счет одобрения от родителей и мечтала об их любви. Разочарование матери на балу в честь моего обручения сломало что-то во мне, а разочарование короля, которое он выразил в письменной форме, отлучив нас от двора на три года, сделало меня еще менее любимой в глазах родителей. Вернувшись домой, мама поругалась с отцом, который надеялся получить должность при дворе рядом с герцогами, а также надеялся, что король возьмет Алека в личную гвардию.

После того как я покинула бальный зал, король подошел к матушке, и вместо того чтобы поддержать мою идею о подвернутой ноге, мама на эмоциях обвинила меня, сказав, что не знает, что нашло на ее взбалмошную дочь. В ответ на это монарх спросил маму, означает ли это, что я не чувствовала себя плохо, и моя мама подтвердила это, после чего король ушел. А позже, нам доставили то самое письмо.

Папа винил матушку в том, что нас отлучили от двора. Мама же винила в этом меня, а также винила меня в том, что между ней и отцом произошел настолько серьезный конфликт. Вина поглотила меня; я правда верила что серьезных последствий моего поступка не будет. Родителям, особенно матери, было тяжело меня видеть, поэтому я проводила большую часть времени в своих покоях.