Книга Слабость Берсерка, страница 31 – Дарья Верескова

Почему в тёмных глазах столько боли?

И почему самому ему от этого так паршиво?

Захотелось обнять её, прижать… но Иво остановил себя. В конце концов, это она снова бросает его — и снова оставляет в этом ужасном состоянии.

— Иди ты… в грязные воды! Нет, в тухлое болото! — она резко отвернулась, не позволяя ему видеть своего лица, и от этого движения у Иво засосало в груди.

Ему отчаянно захотелось увидеть её глаза, но она не оборачивалась. Резко натягивая платье, валявшееся в углу — частично порванное, она даже не взглянула на мужчину. И больше не сказала ни слова. Не обернулась.

Просто вышла.

Сколько времени Иво пролежал на постели, сначала пылая от гнева и возбуждения, но с каждой секундой всё сильнее нервничая?

Как она добралась? А если кто-то увидел её в разорванной одежде? Почему она просто не осталась в комнате рядом с его спальней, как было раньше?

Пять минут? Десять?

Он не знал. Всё, чего ему хотелось, — это накинуть штаны, выскочить наружу, найти её.

Но её слова, как раскалённые иглы, снова и снова пронзали его разум: «Я хочу видеть своего мужчину… Не лицо берсерка… Зверь… Чудовище…»

Ора

Вылетела из спальни Иво, пронеслась мимо комнаты, что совсем недавно считалась моей, и вбежала в большую, холодную — ту, что принадлежала всем бывшим рабам.

Наверное, кто-то видел меня. Но, признаться, меня это не заботило.

Я едва дышала, не в силах уложить в голове всё, что произошло. Обида и боль рвали грудь, причиняя такую муку, с какой не сравнится никакая физическая.

Дыши, Ора, дыши!

Глаза жгло, но плакать я не могла.

Почему-то проскочила дурацкая мысль: всё, что происходит со мной сейчас это настоящая мелочь по сравнению с тем, что меня продала в рабство собственная семья.

Подумаешь, Иво считает меня животным, недостойным даже малейших усилий. Судя по моей реакции, я и вправду не слишком отличалась от здешних берсерков. Напала на него, сама потребовала близости…

Почему тогда так больно?

Неужели у меня хоть раз в жизни не может быть… по-хорошему? С цветами, поцелуями, ухаживаниями? Всего лишь глупая девичья мечта, которую ни один мужчина не захочет исполнить.

Потому что я недостойна этого?

— Ора, девочка, что с тобой? — послышался сзади взволнованный голос Бриньи. Она увидела меня на койке — я лежала, уткнувшись лицом в постель, мелко дрожа. — Ну что ты… Что он тебе сказал?

Почему моё платье разорвано, она не спросила. Где я пропадала два дня — тоже. Видимо, все уже знали, что я сама набросилась на Иво, что требовала… соития.

Но старушка Бринья, как всегда, не судила. За это я её любила, просто обожала.

— Всё в порядке, — прошептала я едва слышно, потирая грудь, словно это могло унять боль от мыслей о прошедших двух днях.

— Не похоже, — хмуро ответила она. Я почувствовала, как койка прогнулась — старушка села рядом и положила ладонь мне на плечо.

А я… просто не могла заговорить. Не могла пожаловаться, боясь услышать в ответ очередное напоминание о собственной ничтожности.

Когда я призналась Рензо, сыну нашего старосты, в своих чувствах, он только рассмеялся. Сказал, что выбирает из трёх невест, и я — не одна из них. Он не оскорбил меня, в отличие от многих других юношей на архипелаге, и именно это мне всегда в нём нравилось. Теперь же почти все мужчины островов казались слабыми и хилыми — по сравнению с Иво…