Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 72 – Полина Змееяд

Слезы сестер на похоронах отца, попытки матери познакомить дочерей со знатными мужчинами из старинных европейских родов и горькое возвращение после неудачных стараний выдать замуж хотя бы одну из девочек.

Но я не сдавалась. Моим оружием стали беседы с предками этого тела и более свежие воспоминания. Те, что создала я сама, а не прежняя Маргарита. Но чем сильнее я боролась, тем более отчетливо ощущала вину. Я здесь все-таки подселенец. Незваная гостья, которая, оказавшись в незнакомых обстоятельствах, просто пыталась выжить. Имею ли я право забирать то, что никогда мне не принадлежало? Могу ли претендовать на новую жизнь?

Но Маргарита ведь ее отдала. Она сама приняла решение уйти, пожертвовать своим существованием ради шанса для семьи. И я стала этим шансом – хотя меня, между прочим, никто не спрашивал, хочу ли я раскрывать интриги и заново строить жизнь не только свою, но и младших сестер. Я столько всего сделала и столько всего хотела сделать! Неужели все эти планы ничего не значат?

У прежней Маргариты есть только прошлое и горе по утраченным дням беззаботной жизни, у меня же – будущее.

– Она не дышит! – голос Влада донесся до сознания едва уловимым эхом, но это меня приободрило. Я могла что-то слышать – а это значит, что контроль над телом постепенно возвращался.

Попыталась втянуть носом воздух, но сколько бы ни старалась, мне никак не удавалось этого сделать.

«Отступись, или это тело погибнет. Пока мы боремся, я не могу его поддерживать».

Нет!

Я буквально зубами вцепилась в свои воспоминания и в попытки прислушаться к тому, что происходит.

Влад ругался. Впервые с тех пор, как я его знаю, его голос дрожал от ярости. Кречет бормотала слова каких-то старых заклинаний, и я чувствовала, как ее холодная сила опутывает меня в сети: даже пожелай я сдаться, ее способности не позволили бы мне просто так уйти и оставить жить прежнюю Марго.

«Они не посмеют! Это мое тело!»

Ты от него отказалась!

Я рванулась вперед, хоть толком и не понимала, что в нынешней ситуации значит «вперед». Лишь осознавала, что так правильно.

Ощущение тела вернулось в одно мгновение. Его все охватило мерзкое онемение, по рукам и ногам прокатилась судорога. Я хотела сжать зубы, хотела вдохнуть, но подать хоть какие-то признаки жизни все никак не получалось.

«Не отдам! Ты уже выполнила свою задачу, да еще и прожила лишних несколько месяцев. Будь благодарна и оставь мою семью в покое!» – истерические крики Марго стояли звоном в ушах, и я никак не могла от них избавиться.

Но вдруг где-то у сердца, между ребер, как первая весенняя зелень проросло тепло. Оно расцветало томно и медленно, согревая сначала грудь, потом живот, горло, и наконец руки и ноги. Но я по-прежнему не могла пошевелить даже пальцем.

– Марго, – шепот Влада над самым ухом заставил меня содрогнуться. – Моя милая, дикая, смелая Марго. Вернись ко мне, прошу. Я никогда больше не отпущу тебя…

Я чувствовала, как по щекам текут слезы, но упрямое дыхание все никак не желало возвращаться.

Однако голос прежней Марго на несколько мгновений затих.

«Он зовет тебя», – наконец констатировала она, и хоть я снова не различала ее голос – только направление мысли – даже в них читалась неподдельная боль.

В следующий миг я ощутила будто толчок горячего ветра в спину. Тело снова пробила мучительная судорога, я едва не отключилась от боли, но в тот же момент легкие наконец наполнились воздухом. Потом чья-то сила – совсем не такая холодная, как у Кречет, и куда более могущественная, будто вырвала прежнюю Маргариту из моей головы с такой болью, что казалось, из мозга чья-то нещадная рука вытянула клочок моих собственных нервов.