Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 92 – Полина Змееяд

После легкого завтрака, который подала все та же неприветливая работница, решила прогуляться по особняку, чтобы хоть немного оценить обстановку. За дверью ожидаемо столкнулась с охранником.

– Андрей Михайлович просил передать, что хочет поговорить с вами. Он сейчас в библиотеке, – невозмутимо сообщил мужчина – кажется, тот самый, который сопровождал меня к дому Краузе несколько дней назад. Впрочем, я не уверена: все эти огромные мужики в форменных костюмах казались мне одинаковыми.

– Веди, – согласилась я, даже немного заинтригованная.

В библиотеке пахло пылью и богатством литературы она не блистала. Полки почти пустовали, видимо дожидаясь того далекого момента, когда на них хоть что-нибудь поставят. С первого взгляда стало понятно, что эта комната в доме популярностью не пользуется. Впрочем, неудивительно.

Андрей сидел за большим пустыми столом над какой-то книгой и я села рядом. Охранник остался в дверях. Да уж, никакой приватности. Впрочем, не страшно.

– Рад, что скоро вы станете частью нашей семьи, хотя, признаться, не слишком одобряю метод, который вы для этого избрали, Маргарита Алексеевна, – чинно и как всегда слишком великосветски заговорил Андрей, как только меня заметил.

В то же время на широких полях книги карандашом он написал «Что будем делать?».

Видимо, Краузе или Влад все-таки связались с ним, и он в курсе, что я знаю о его двойной игре. И так рискованно вызвался помогать? Может, из паренька и выйдет толк.

– Побудьте в моей шкуре хоть день, прежде чем осуждать. Ваш отец – выгодная партия, никто не может этого отрицать, – с досадой ответила я, с удивлением осознавая, что хоть его слова и ложь, но они неприятно резанули по сердцу.

Теперь я и в самом деле грязная распутница, и даже если мне удастся выбраться из этого дома не окольцованной, такое пятно на репутации уже не сотрешь.

– Оставим этот спор, – пошел на попятную Андрей и склонился над книгой. – Я хотел поговорить с вами, как с опытным публицистом. Меня заинтересовало новое издание эссе о нравственности. Особенно этот момент, – Андрей подчеркнул карандашом несколько бессмысленных строк.

Я сделала вид, что вчитываюсь в них, а потом взяла у него карандаш.

– Знаешь, в целом с автором трудно спорить, но второй аргумент… – я тоже подчеркнула карандашом какие-то строки не глядя. – Мне кажется, апеллировать к традициям в таком вопросе не слишком то уместно…

«Нам надо «найти шпиона», чтобы обезопасить тебя», – написала я на другой странице, пока говорила.

Андрей посмотрел в книгу, затем на меня и снова в книгу, раздумывая, и наконец кивнул.

– Да, пожалуй, современные реалии вносят свои коррективы, и то, что считалось нормальным в прошлом веке, сегодня уже выглядит менее актуальным, – согласился он. – И раз вы поддерживаете передовые идеи, вам наверное будет приятно еще раз встретиться с Разумовским. Это директор галереи, может быть вы его помните. Он придерживается тех же взглядов, и может быть разговор с ним вас развлечет, пока все мы ждем свадьбы.

– Отличная идея, – одобрила я, стирая ластиком и без того едва заметные карандашные штрихи. – Картины в его галерее конечно посредственные, и все же они выглядят глотком свежего воздуха в закостенелом обществе.

«Положи в его портфель записку с очередным доносом, остальное за мной», – тем временем добавила я.