Онлайн книга «Последняя охота»
— Ей вот-вот рожать! Нина Ивановна не велела приходить в цех, чтоб не случилось чего-нибудь. — А где рожать станет? — Б больницу повезут. В роддом. — Понятно. Значит, семь елок нужно? Эй, Анна, а кто мне обещал на Новый год?! — Чего? — выпрямилась баба. — Как это чего? Любовь и ласку! Иль опять как в прошлый выходной? — А что в прошлый? — спросил Федор из-за спины. — Тоже ни хрена не обломилось, — признался Влас и вышел из цеха. …Условники решили не обходить сопку по распадку, а, поднявшись на нее, выбрать елки на густой макушке и тут же вернуться. Они пошли напролом. Впереди — Дамир, как самый легкий, следом — Михаил, последним шел Влас. Стукач, едва подступил к сопке, сразу по плечи провалился в снег. — Там и оставайся! Лопату снега на тебя скину, и сиди тут, отморозок, пока крапива под задницей зацветет! — рявкнул Влас. Михаил валенок в снегу оставил, стоял на одной ноге, как цапля. — Ну, братва лихая, но убогая! Брысь с дороги! — обогнул их Влас и пошел впереди, снимая на пути сугробы. Меченый шел, раздвигая деревья. С их вершин ему на голову и за шиворот летели комья снега, но Меченый не замечал этого. Сегодня у него было хорошее настроение. Он впервые заметил, что откашливается без крови и боли. Его перестали мучить потливость и температура. Влас поверил в свои силы. — Эй, вы! Шкелеты! Хиляйте сюда! Вот эти две срублю, и отваливайте с ними! С остальными сам справлюсь! — вогнал топор в смолистый ствол и услышал шипение. В густых лапах ели что-то сверкнуло. Влас не понял, уставился на дерево с удивлением. Тут и Дамир с Михаилом подоспели. — Чего не рубишь? — Тут какая-то блядь канает. Хвост на меня подняла. Зашипела. — Дай мне топор! — протянул руку Смирнов. — Без сопливых скользко! — замахнулся Влас и ударил по стволу так, что дерево зашаталось. Из его лап молнией выскочила рысь и, сбив с ног Власа, мигом разорвала телогрейку на плече, бросилась к горлу. Меченый, резко повернулся, придавил рысь. Та вскрикнула зло, угрожающе. Смирнов поднял топор, замахнулся. Рысь в это время вывернулась из-под Власа, бросилась на Михаила. Удар топора прошел мимо. Смирнов замахнулся еще. Рысь попятилась, вскочила на березу и, крикнув по-кошачьи, стала следить за людьми. — Во, падла! Уделала и смылась? Не сорвешься, курва! — подскочил Меченый к березе и тряхнул изо всех сил. Рысь перескочила на рябину, Меченый — за ней, утопая в снегу по пояс. — Оставь ты ее! На хрен нам эта Снегурочка! — пытался остановить его Михаил, но Влас вошел в азарт. — Эта сука проходу не даст, стремачить будет круче стукача. А нам этих двух елок не хватит. Надо дальше идти. А как? Пропадлина теперь всю свою банду на нас натравит. Слышь? Во, вопит! Как пахан на разборке! — тряхнул рябину. Рысь упала в снег серым комом. Влас кинулся к ней, та пружинисто подскочила, тяжело перешагнула заснеженный стланик. — Она котная! Не трожь! — приметил Дамир, но поздно. Влас, прицелившись, метнул топор. Рысь взвыла на всю тайгу, сверкнув зелеными огнями, вспыхнувшими в глазах, отползла к стволу сосны. Михаил увидел кровавый след: — Попал! — Я ее, лярву, пощекочу теперь! Подраздену суку! Пусть знает, как с кентами надо трехать! — полез Влас за топором. Михаил за ним. Смирнов и ахнуть не успел, как вместе с Власом оказался в глубокой яме. Вокруг темно и холодно. Несносно взвыло плечо, Влас матерился во всю глотку. — Слышь, лягавый, ты какого хрена полез за мной? Иль дышать опаскудело, мать твою? — Заткнись! — прижал Михаил плечо к выпиравшему корню дерева, огляделся вокруг. — Куда это мы влетели? — В транду! — отозвался Меченый хмуро и посетовал, что топор остался наверху. — Вы где там? — услышали оба голос Дамира, его голова показалась над ямой. — Живые? — Иди ты пешком в самую звезду, лысая вонючка! Не дождешься жмуров, сучий выкидыш! — рявкнул Влас и, встав, ударился головой о какой-то сук. — Да это же брошенная берлога! Давай, мусорило, ласты делать. Линять надо. — Не берлога! Ловушка здесь! Браконьеры сообразили. Если бы берлога, тут трава или листья были бы, дерьмо медвежье. Здесь ничего нет, голая земля. Да и глубоко для берлоги. Медведь подальше свою лежку сделал бы. А раз так, как-то выбирались отсюда? — Припутать бы тех мудаков! Я б их до самого конца приморил бы! — ощупывал Влас яму. — Эй, Дамир! Кинь топор! — крикнул Смирнов. — На хрен он вам? Я дерево завалю и суну в эту дырень. По нему выберетесь! Погодите малость. Вскоре стукач и впрямь свалил березу. По ней быстро выбрался Михаил. Влас едва ухватился, как ствол переломился пополам, огрев Меченого по голове так, что тот заорал: — Ну, падла, стукач! Дай только выбраться! Вместе с лягавым урою в этой яме! Обоих замокрю! — вышвырнул обломок березы и заметался по ловушке загнанным зверем. — Ты еще грозишься, чума подлая? Вот и посиди в клетухе! Тебе полезно! Вспомни одиночку на зоне! Иль мало нахлебался? Так мы тебе напомним! — злорадствовал стукач и позвал Смирнова: — Пошли за елками! Сами. А этот хрен нехай сидит здесь. Воротимся, скажем мужикам. Пусть они его вытаскивают. Только уж когда за ним придут, хрен знает, но я сюда не поведу! Пусть этот зверюга хоть околеет! Дамир пошел от ямы, не оглядываясь. — Горлянку порву пидеру! — услышал вслед. Михаил стоял в раздумье. «Спасать Власа? Но ведь убил медведя, тот не выпустил бы Меченого из когтей. Много ли прошло времени, а Влас уж не впервой грозит расправой обоим. Сколько нервов истрепал? Выволоки из ловушки, в благодарность что получишь? Но ведь там внизу о нем спросят. Конечно, заставят показать эту яму. Меченый, когда вылезет, с головы до ног обоих обгадит. Да и заподозрят нас местные в таком, что вмиг сдадут участковому. Тот не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Обоих вернет в зону. В итоге Меченый только выиграет. Ну уж нет! Не обломится тебе упрятать нас!» — рубит дерево помощнее, потолще, чтоб выдержало Власа. Михаил спешит. Еще бы! Внизу Меченый блажит, грозится чем только может. Совсем рядом, на сосне, рысь кричит. Смотрит вниз на Смирнова и воет. Что ей в голову стукнет в следующий миг. Вроде попал в нее Влас, но легко. Вон на дерево забралась, а вдруг, как тот медведь-подранок, вздумает свести счеты с обидчиком? Да еще Дамир зудит назойливой мухой: — На хрен мокрушника спасать? Пусть здесь и накроется. До ночи не додышит. Вишь, какой колотун? Сама судьба козла припутала. Пошли. Иль свою башку не жаль? — Уйди! Не звякай в уши! Не только себя, а и тебя, придурка, жаль! — цыкнул на стукача. Не поверилось, что тот всерьез предложил бросить Власа. |