Книга Лунный эльф для сиротки, страница 115 – Анастасия Енодина

— Как скажешь, — легко согласился эльф. — Пока я говорю, мы можем продвигаться к порту — надо успеть на корабль Дэйвиса, пока он не отчалил.

Спорить не стала, хотя идея казалась мне не самой лучшей. Но путь из Боуэра один — на корабле... Пришлось смириться и покорно пойти с приобнимающим меня за талию эльфом, предвкушая его рассказ.

Бледный лунный свет от пегаса освещал наш путь, а тёплая рука эльфа на моей талии напоминала о его недавних признаниях, в которые я пока не до конца верила.

Глупое сердце отчаянно хотело признать всё, сказанное Адрианом, правдой, но я не могла просто довериться его словам после всей его лжи и притворства.

— Я наблюдал за тобой давно, — признался он, начав, как я и просила, рассказ о том, что я могла не так понять без его пояснений. — В Боуэр прибыл вместе с Туманами, которые пригнал сюда сам, воспользовавшись древней магией. Туманы, которых все так боялись, на самом деле защищали ваш берег от глаз моего отца, и это должно было задержать его на какое-то время и дать отсрочку гибели Боуэра. Мне не верилось, что уничтожение целого города — верная мысль. Отец говорил, здесь давно все прогнили, но я отказывался это принимать. Решил разобраться сам. Отец не отговаривал меня, сказав лишь, что это мой выбор, и если я задержусь в Боуэре излишне долго, то погибну вместе с ним. Попав в ваш город, я долго осматривался и пытался понять, напрасно ли бросил отцу вызов и решил побороться за этот город. Но, так как я ничего не терял, решил продолжить. Поначалу магия Туманов пугала меня своей бесконтрольной мощью, но потом я познал её лучше, и стало ясно, что в них исчезают предметы, но для всего живого они безопасны. Деревья никогда не умирали в тумане, а жители города и животные могли погибнуть там лишь по собственной глупости. Мой спасительный туманный покров быстро стали использовать воры, насильники и убийцы, и тогда я чуть было не решил отказаться от своей затеи, но потом увидел тебя…

Он замолк и глянул на меня лукаво, словно проверяя, я всё ещё слушаю его или уже нет. Наверно, он рассчитывал на второй вариант, но не тут-то было: я ловила каждое его слово!

— И что же я делала? — поддержав разговор, мило улыбнулась я, догадываясь, что ничего хорошего я не могла делать.

— Соблазняла какого-то богатого негодяя в лавке Берга, как и всегда, — ответил Адриан без упрёка. — Ты заинтересовала меня этим. Вернее, не этим, а тем, как избирательно подходила к выбору жертвы. Вы с Бергом всегда старались обобрать тех, кто этого вполне заслуживал. И мне стало любопытно: что будет, если ваши ловушки приведут ночью в лавку простого ни в чём не повинного парня вроде меня… Хочу, чтобы ты понимала: это был эксперимент, продиктованный не только любопытством, но и… желанием. Да, на тот момент, наверно, именно этим. Возможно, я уже тогда влюбился в тебя, но признаться себе в чувстве к боуэрской сиротке, промышляющей таким обманом, было непросто... - он немного помолчал, явно вспоминая те свои ощущения. Да уж, принцам не положено влюбляться в кого попало, а уж тем более, в такую, как я. Но Адриан не заметил моего смущения и продолжил: — Чем больше я наблюдал за тобой, тем больше хотелось попробовать на вкус твои губы… Решил не отказывать себе в этом... Дальше ты, наверно, и сама знаешь. Мы целовались, твоя подруга ударила меня, и я прикинулся, что потерял сознание. Так мой эксперимент выходил ещё более полезным, Марьяна помогла мне, сама того не подозревая. Когда вы ушли, я выпил дешёвого вина из запасов хозяина лавки, а потом явилась твоя подруга с компанией парней, которым я позволил оттащить меня в переулок. Эксперимент набирал обороты, становясь всё интересней. Но всё же он разочаровал меня, поскольку ты так и не появилась. В переулке было довольно мерзко, и я решил было покинуть его, признав, что пока по всему выходит, что отец принял правильное решение насчёт Боуэра... Это ужасно бесило, и тут появились семеро ярких представителей вашего прогнившего городка. Они нашли меня в переулке, где оставили дружки Марьяны. Подошли и принялись избивать. Я позволил им нанести несколько ударов, полагая, что хотя бы в женщинах проявится жалость и сострадание, но этого не произошло... Тогда я проучил их.