Книга А не как Лёнька!, страница 8 – Анастасия Енодина

Саша в несколько шагов добрался до кровати и схватил телефон нетвёрдой рукой.

— Да, малышка, привет, — начал он и, бросив на нас косой взгляд, вышел на кухню. — Да, обещал. Помню. Вот как раз хотел тебе позвонить…

Наивный. Что нам стены, когда мы духи!

— Видишь, у него девушка есть, — заметил Лёня, не скрывая радости от этого открытия.

— Может, это сестра его или подруга, — ответила я, расправляя плечи и передёргивая ими: да, неприятно узнать, что Саша не свободен, но, в конце концов, я же не влюбилась, верно?

— Ага, успокаивай себя, — хмыкнув, отозвался Лёнька и отправился внутрь шкафа — проверять, где его вещи. — Ты ж глянь, он все мои рубашки куда-то дел!

— Ясно куда — на помойку, где им самое место, — ответила я, направляясь к своему комоду, который я прикупила с рук всё у той же повзрослевшей девочки-подростка, которая явно в детстве любила нежно-розовый цвет.

Сунула голову в комод и осмотрелась, привыкая к странным ощущениям. Необычно так… В комоде оказалось темно, но хорошо, что направляющие были так плохо отрегулированы, что ящики прилегали к корпусу неплотно, оставались щели. Так что рассмотреть вещи я могла лишь через узкую полосу света, но и этого хватило, чтобы узнать их. Кроме того, почувствовала аромат своего ополаскивателя для белья. Хотя, наверняка, Саша пользовался им и сам, не пропадать же недавно початой упаковки.

Кажется, с тем, что мы многое утратили, у нас обострился слух и обоняние… И прикасаться к чужой коже мне никогда не было столь приятно, как сегодня к Саше… Это дело в нём или всё же в обострившихся ощущениях?

— А мои — не выбросил, — гордо заметила я, обращаясь к Лёньке, который продолжал обшаривать комнату с самым деловым видом. Словно его вещи ему могли ещё понадобиться, и словно он сейчас мог хоть что-то предпринять ради их спасения.

— Вот гад, — выдохнул Лёнька, не обнаружив на своём законном месте гитару.

Да, мой друг умел играть. Но не стоит думать, что это круто и ошибаться, как это делал он. Игра на гитаре от Лёньки — это то, что навсегда может изменить мнение об этом навыке. У меня вот давно изменило, так что теперь, если кто-то из девчонок говорил томно о каком-то красавчике «а ещё он на гитаре играет», я сразу вспоминала Лёню, и мне переставало казаться, что музыкальный инструмент — это спутник романтичного героя. Иногда это спутник редкостного зануды.

— Да ладно тебе, — решив проявить участие, подошла я к другу и положила руку ему на плечо. — сам бы тоже весь хлам повыбросил, если б заселился в квартиру, откуда прежние жильцы ничего не вывезли.

Лёнька вздохнул, выпуская с этим вздохом всю обиду и злость. И, отпустив всё это, стал прислушиваться к разговору на кухне. Пока мы обшаривали комнату, разговор перестал быть тихим, Саша перешёл на повышенные тона, и теперь можно было даже не соваться через стену, чтобы всё прекрасно расслышать.

Подслушивать, конечно, нехорошо, но сейчас идеально подходила фраза "мы тут случайно подслушали". Хотя, не совсем случайно, но...

— Я скоро буду, Маш… — услышали мы голос Саши. — Правда. Сейчас дела доделаю, и приеду. Да нет у меня никого, говорю же! Да просто проспал! Ну какая баба, Маш? Ты ж меня знаешь, я не такой…

Лёнька посмотрел на меня победоносным взглядом: мол, съела, это его девушка!