Книга Благословение небожителей. Том 5, страница 47 – Мосян Тунсю

– Я ничего не видел. То есть ничего не слышал. – Повисла неловкая пауза, и Се Лянь, глядя на каменную стену, мягко добавил: – Вы всё ещё желаете продолжить? Мне вот совсем не хочется в этом участвовать. Скажу только, что, по моему мнению, семья действительно самое важное в жизни. Это правильно, такова человеческая природа. И всё, хватит о прошлом, давайте вернёмся к насущным проблемам!

– Так вы знаете? – перебил его Фу Яо.

Поняв, что увильнуть не получится, Се Лянь вздохнул:

– Да…

– И давно? – недоверчиво переспросил Фу Яо. – Как вы вообще догадались?

– Не помню… – Сказать правду у принца язык не поворачивался.

На самом деле ещё на горе Юйцзюньшань Се Лянь кое-что заподозрил, а в Баньюэ окончательно убедился: нет никаких духов войны со средних Небес – Нань Фэн и Фу Яо всегда были воплощениями Фэн Синя и Му Цина.

Фу Яо всё не мог поверить в своё разоблачение:

– Так когда вы поняли? – не унимался он. – Где мы допустили ошибку?

Се Лянь упорно молчал: не говорить же, что весь их план с самого начала был обречён на провал. Принц и его помощники выросли вместе – разве мог он не узнать их манеру речи и повадки? Воплощения во всём копировали поведение генералов – тут бы и круглый дурак догадался. А Се Лянь, прожив столько лет, всё-таки смел надеяться, что он не настолько глуп.

Положение накладывает определённые ограничения и на людей, и на небесных чиновников. Высокопоставленному господину не пристало постоянно закатывать глаза или бранить всех подряд, а вот прикинувшись кем-то иным, он наконец может дать себе волю. Потому-то Се Лянь и не хотел раньше времени раскрывать их обман – пусть отведут душу. Но теперь маски были сброшены.

Фу Яо – вернее, Му Цин – стиснул зубы и прорычал:

– То есть вы знали, но молча наблюдали за представлением?

В голосе Му Цина звучала неподдельная обида, и Се Лянь попытался его успокоить:

– Да что тут такого?

– Значит, так всё и было! – оскалился Му Цин. – Ну что, позабавились? Понравился спектакль?

Нань Фэн – вернее, Фэн Синь – тоже был раздосадован, но всё же вмешался:

– Что за тон?

Бледное лицо Му Цина мигом вспыхнуло.

– Ах, тон? – Он резко обернулся. – Не забывай, он и над тобой посмеялся! Ты это просто проглотишь?

– Но я не собирался над вами насмехаться! – возразил принц.

– Не суди всех по себе, – поддержал Се Ляня Фэн Синь. – Тебя из-за твоих делишек упекли в темницу, а его высочество вызвался помочь…

– Ха, вот уж спасибо! Ты забыл, что я оказался там из-за твоего отпрыска?! Что? Хочешь подраться?! Заделал ребёнка, а другим и слова сказать нельзя?

При упоминании сына Фэн Синь задёргался в белом коконе, готовый избить противника до смерти. Се Лянь, глядя на багровое лицо бога войны и его напряжённую шею, испугался, что тот сейчас совсем лишится рассудка и выдаст такую брань, на какую никто другой на белом свете не способен. Принц с трудом перекатился поближе к Му Цину:

– Слушай, Му Цин, не мог бы ты немного повернуться?

Тот сразу отвлёкся от ссоры и, переведя дыхание, спросил:

– Что вы задумали?

– Раз вам удалось порвать паутину зубами, возможно, у меня получится освободить тебе руки. Ты ближе, а до Фэн Синя я не дотягиваюсь.

Му Цин долго пристально смотрел на принца, а затем безразлично, словно снулая рыба, перевёл взгляд к потолку: