Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 219 – Мосян Тунсю

А-Цин осмотрела немало тел: она приподнимала им веки, обнаруживая сплошной белок без зрачков. Лица некоторых мертвецов уже даже покрывались трупными пятнами, и девушка с облегчением выдохнула. Сердце Вэй У Сяня же сжалось еще сильнее.

Эти люди только выглядели ходячими мертвецами, но, на самом деле, ими не являлись.

Они всего-навсего были отравлены трупным ядом.

У губ и носов некоторых покойников Вэй У Сянь заметил остаточные следы пурпурно-красного порошка. Безусловно, для тех из них, кого заразили немалое количество времени назад, не оставалось никакой надежды, потому что они уже превратились в тварей. Однако среди трупов нашлись также и те, кто вдохнул яд совсем недавно. Для них процесс преображения только начинался, и появлялись особенности, присущие ходячим мертвецам, например, излучение некроэнергии. Но люди, тем не менее, находились в сознании и все еще могли говорить – они считались живыми по всем признакам, и если бы кто-нибудь оказал им помощь, крестьяне исцелились бы, как в случае с Лань Цзин И и остальными. В подобных ситуациях заклинателю следует соблюдать крайнюю осторожность, чтобы ненароком не уничтожить людей в таком состоянии, поскольку это приравнивается к убийству.

Выходит, на момент смерти крестьяне сохраняли способность выражать мысли и вполне сумели бы назвать свои имена или же молить о пощаде. Однако весь ужас состоял в том, что кто-то заранее отсек им языки. С уголков губ каждого мертвеца сочилась кровь, свежая или уже немного свернувшаяся.

Сяо Син Чэнь не мог видеть, но Шуан Хуа указывал ему направление некроэнергии. К тому же, крестьяне, оставшись без языков, издавали лишь неясные завывания, чрезвычайно похожие на рыки ходячих мертвецов – Сяо Син Чэнь ни на миг не усомнился, что пронзает сердца людей, давно погибших. 

Потерявший человеческий рассудок творил зло за чужой счет и платил черной неблагодарностью своему спасителю, безжалостно оскверняя его руки убийствами. 

А-Цин же не разбиралась в тонкостях преображения, все ее знания были поверхностны и основывались на мимоходом произнесенных Сяо Син Чэнем словах. Она пробормотала: «Неужели этот паршивец и впрямь помогает даоцзану?»

Вэй У Сянь молчаливо предостерег ее: «Не смей верить Сюэ Яну!»

К счастью, А-Цин доверяла собственной интуиции. Ее осведомленности о тварях не хватило, чтобы заметить нечто подозрительное, но, все же, настороженность по отношению к Сюэ Яну уже успела прочно укорениться в ее сердце. К этому человеку она питала отвращение на подсознательном уровне и отказывалась успокаиваться. С тех самых пор, стоило Сяо Син Чэню взять с собой на ночную охоту Сюэ Яна, как она непременно отправлялась вслед за ними. Девушка оставалась начеку, даже когда они все вместе отдыхали под одной крышей.

Однажды холодным зимним вечером за окном не на шутку разыгрался ветер, и вся троица сгрудилась в маленькой комнатушке, греясь у старенькой печи. Сяо Син Чэнь чинил сломанную корзину для овощей, прилаживая на место выскочивший бамбуковый прут. А-Цин, завернутая в единственное ватное одеяло, словно клецка в цзунцзы,  сидела подле его плеча. Сюэ Ян подпирал одной рукой щеку, бездельничал и слушал, как А-Цин докучает Сяо Син Чэню просьбами рассказать сказку. В конце концов, он не выдержал: «Хватит шуметь.  Я завяжу твой язык в узел, если не перестанешь галдеть».