Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 433 – Мосян Тунсю

Лань Си Чэнь ответил: «Я не знаю, но могу предположить, что тут имела место некая вражда».

Вэй У Сянь не стал углубляться в этот вопрос и постарался усмирить любопытство. Вместо этого он спросил: «А… что было потом?»

«А потом, — последовал ответ Лань Си Чэня, — когда мой отец об этом узнал, то, конечно же, испытал ужасную боль. Но даже столкнувшись с такими трудностями, он все равно тайно забрал женщину к себе в Орден. Не обращая внимания на возражения клана, он молча преклонил вместе с ней колени перед Небесами и Землей, а после объявил всем, что она будет ему женой до конца жизни. Цин Хэн Цзюнь также добавил, что всякому, кто захочет причинить ей вред, придется иметь дело с ним».

Вэй У Сянь округлил глаза.

Лань Си Чэнь продолжил: «После завершения церемонии мой отец нашел дом, запер в нем мать, а в другом доме закрылся сам. Хоть это и называлось уединенной медитацией, но на самом деле было покаянием. — Он чуть помолчал, а потом снова заговорил: — Молодой господин Вэй, вы понимаете, почему он все это сделал?»

Вэй У Сянь помедлил секунду и ответил: «Он не мог простить убийцу своего учителя, но вместе с этим не желал видеть смерть любимой женщины. Ему оставалось только жениться, чтобы защитить ее жизнь, и заставить себя не видеться с ней».

Лань Си Чэнь поинтересовался: «Как вы считаете, правильно ли он поступил?»

Вэй У Сянь ответил: «Не знаю».

Лань Си Чэнь казался каким-то потерянным. «Тогда что, на ваш взгляд, было бы правильным?»

Вэй У Сянь снова ответил: «Я не знаю».

Помолчав, Лань Си Чэнь прошептал: «Можно было бы сказать, что отец сделал это, ни о чем больше не заботясь. Все старшие члены клана пребывали в ярости, но все они являлись его наставниками с малых лет, им ничего больше не оставалось, кроме как охранять эту тайну, намекая всем остальным, что жена главы ордена Гу Су Лань страдает невыразимым недугом и не может видеться с людьми. Сразу после рождения нас с Ван Цзи забрали и передали на воспитание другим людям. Как только мы подросли, нас отправили учиться к дяде. Мой дядя… он от природы всегда был бесхитростным и открытым. Поскольку отец из-за матери разрушил собственную жизнь, он еще сильнее начал ненавидеть людей, не желающих вести себя подобающе. А потому вложил все силы в наше с Ван Цзи обучение. При этом он был особенно суров. Нам позволяли видеть мать лишь раз в месяц, в этом доме».

Дети, которые каждый день общались лишь с суровым дядей и проводили все время за трудными уроками и кипами книг. Несмотря на усталость, им приходилось выпрямлять слабые спины и становиться самыми выдающимися адептами клана, примерными учениками в глазах других людей. Они почти не виделись с ближайшими родственниками, не могли подурачиться в объятиях отца, не могли покапризничать рядом с матерью.

Но они очевидно не заслужили подобного.

Лань Си Чэнь продолжил: «Когда мы с Ван Цзи навещали мать, она никогда не жаловалась на то, как скучно сидеть взаперти, без возможности даже шагу ступить за порог. Лишь спрашивала про нашу учебу. Ей особенно нравилось дразнить Ван Цзи, но он… чем больше его дразнишь, тем меньше он разговаривает, тем хуже выражение на его лице. Он был таким с самого детства. Однако, — Лань Си Чэнь коротко рассмеялся, — пусть даже Ван Цзи никогда этого не говорил, я знал, что он каждый месяц с нетерпением ждал дня встречи с матерью. Точно так же ждал ее и я».