Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 696 – Мосян Тунсю

— Но ведь мне для того и дан рот, чтобы разговаривать! Лань Чжань, давай ты сделаешь вид, что не слышал мои прежние слова о том, что я буду каждый день делить с тобой ложе?

— Нет.

Вэй Усянь заметался:

— Как ты можешь так со мной поступить? Ты ведь раньше никогда ни в чём мне не отказывал.

Лань Ванцзи одарил его лёгкой улыбкой.

— Нет.

Стоило Вэй Усяню увидеть эту улыбку, глаза вновь загорелись. Он ощутил себя на седьмом небе, не понимая, где находится.

Однако в следующий миг от неистового рывка, который совершенно не соответствовал той чистой, словно блики на снегу, улыбке, из глаз Вэй Усяня брызнули слезы.

Он схватился руками за траву и закричал в изнеможении:

— Тогда четыре дня, давай договоримся на раз в четыре дня, идёт? Если не на четыре, то на три дня я тоже согласен!!!

Окончательный ответ Лань Ванцзи прозвучал решительно и бесповоротно:

— Каждый день — значит каждый день.

Примечания:

(1) Уменьшительно-ласкательный суффикс, часто добавляется к имени при обращении к детям или воспитанникам.

(2) Ориг. — прозрачный как лёд, чистый как яшма.

(3) Имеется в виду могила с погребённой одеждой усопшего.

(4) Лунъян-цзюнь — реальный персонаж китайской истории, чиновник Вэйского князя эпохи Борющихся царств, считается первым в истории Китая гомосексуалистом, упомянутым в письменных источниках.

(5) Вид наказания за распущенность, существовавшего в Древнем Китае: провинившегося сажали в клеть для перевозки свиней и погружали в воду, чтобы утопить, или же оставляли на поверхности только голову, в качестве акта всеобщего порицания.

Три месяца спустя, Гуанлин.

На горе толпа деревенских жителей, вооруженная вилами и факелами, медленно окружила небольшую поляну посреди леса.

На вершине находилось заброшенное захоронение, где последние несколько месяцев было неспокойно. Не в силах больше терпеть нескончаемое нашествие призраков, жители деревеньки у подножия горы попросили проходивших мимо заклинателей истребить злобных духов на корню.

С наступлением сумерек стрёкот насекомых звучал куда отчётливее. То тут, то там из доходившей до пояса травы доносился шорох, словно в темноте изготовилась к нападению неизвестная тварь. Но стоило кому-нибудь беспокойно развести траву руками и поднести факел к подозрительному месту, каждый раз оказывалось, что тревога была ложной.

Заклинатели с мечами в руках осторожно вели жителей деревни через траву в густую чащу.

Злополучное захоронение находилось именно в этом лесу. Могильные плиты, как каменные, так и деревянные, оказались полуразрушенными и поваленными. Тёмные, мрачные ветра пронизывали округу. Переглянувшись, заклинатели вынули талисманы и приготовились к ритуалу изгнания духов. Увидев их спокойствие и собранность, некоторые жители деревни облегчённо вздохнули, решив, что положение вещей не такое уж и серьёзное.

Не успели они толком успокоиться, как услышали громкий хлоп́ок — изувеченный до крайности труп шлёпнулся на могильный холм прямо перед ними.

Стоявший ближе всего к этому месту житель деревни закричал, отшвырнул факел и сорвался с места. Следом упали второй, третий и четвёртый окровавленные трупы. Мертвецы, подобно ливню с неба, безостановочно валились на землю. Лес тут же заполнили громкие крики. Заклинатели ни с чем подобным прежде не сталкивались, но, несмотря на крайнее потрясение, смогли сохранить присутствие духа. Их предводитель крикнул: