Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 708 – Мосян Тунсю

Далее мне хотелось бы поделиться некоторыми размышлениями и ощущениями от процесса написания новеллы.

Первое. Вымысел.

Безусловное преимущество написания вымышленных миров — не нужно слишком опираться на историческую реальность, некоторые обычаи и нравы можно изменить на свой лад. Основной исторический фон для данной новеллы взят из эпохи Вэй, Цзинь, Северных и Южных Династий (1), а также династии Тан. Тогда очень редко в домах были стулья, поэтому, когда  говорится «он сидел», это в большинстве случаев означает «сидел на коленях». Парадным одеянием считалась танская тиара (2), а также китайский халат с круглым воротником. Также в новелле встречается острый сычуаньский перец, который, наравне с яблоками, появился в период династии Мин; похоронные дома, возникшие в период династии Сун; двойные карнизы и особые крыши с загнутыми краями, называемые сешань, которые стали делать только в эпоху династии Цин. Некоторая лексика и цитаты и вовсе перенеслись из будущего. И ещё — возраст, когда мужчина получал «цзы», был ниже пятнадцати.

В общем и целом, автор собрал все элементы древней культуры, которые ему нравились, и положил их в один котёл. Ни о какой достоверности не может идти и речи. Поэтому, какая разница! Просто любуйтесь персонажами, читайте историю, и на этом достаточно.

Но кое-что достоверное всё же есть — в древности люди действительно называли мать — «мамой» (3).

Второе. персонажи.

Вай-фай и Ванцзи оба являются довольно идеализированными персонажами, в вопросах морали у них не возникает слишком больших личностных конфликтов, они как нельзя лучше подходят на роль главных героев. Конечно, мне очень нравится Вай-фай, но если бы я захотела найти себе парня, то, уж простите, мне нужен только Ванцзи.

Элементы их характеров созданы в противопоставление друг другу. Разнузданность и праведность. Скрытые бурные переживания и показная ветреность. Красная и белая розы. Холодное благородство и страстное очарование… Во всём они отличаются друг от друга. Но всё же суть одна. Возможно, это именно то совпадение мировоззрений, о котором все так часто говорят? Впрочем, это не самое главное. Главное — то, что я обожаю ту химию, что происходит между ними!

Сяо Синчэня и Сюэ Яна можно назвать моими старыми друзьями. Ещё в старшей школе, когда я на самостоятельных вечерних занятиях, вместо того чтобы посвящать время учёбе, делала наброски в тетради, у меня появился замысел их имён и основных черт характера. Тогда ещё не существовало завершённой истории, всех причин и следствий, только несколько маленьких отрывков их взаимодействия, некоторые из которых были непосредственно включены в новеллу. Например, вытягивание жребия на то, чья очередь идти за продуктами. Это весьма странное ощущение, когда тот мир, те персонажи и диалоги между ними, которые когда-то существовали только в твоей голове, теперь вынесены на всеобщее обозрение и к тому же горячо обсуждаются и оцениваются другими.

Во время написания сцен с Сюэ Яном мне приходилось настраивать психику на самый тёмный и зловредный лад, в случае же с Сяо Синчэнем всё диаметрально противоположно. Каждый раз, когда заходила речь о нём, меня словно осеняло божественным сиянием. Я получила истинное удовольствие, непрерывно переключаясь между режимами «ангела» и «демона». Но всё же, с тех пор, как на сцену вышел Ян «Острая курочка» (4), в комментариях «запахло жареным», он поистине оправдал звание хозяина «Цзянцзай» (5).