Книга Хитрости эльфийской политологии, страница 77 – Татьяна Патрикова

— А можно мы с Иром на него не пойдем?

— У тебя есть какие-то неотложнее дела? — задал мне встречный вопрос Камюэль, — Отложи.

— Угу. А потом вместо семейного психолога вам в цинковом гробу отправят мое хладное тельце, — мрачно пошутил я. Судя по вытянувшимся лицам эльфов, шутку не поняли. Пришлось спешно объяснять: — Я уже вторые сутки в вашем мире, но мой класс об этом не мур-мур. Когда узнают, зашибут. И это в лучшем случае.

— Да уж. Они могут, — хмыкнув, подтвердил мои опасения Камю.

— Ну да, — поддержал его Ир, — Иле такое пренебрежение точно не понравится. Они ведь все до сих пор думают, что твой уход — целиком и полностью их вина. Правда, я бы на твоем месте больше опасался встречи с Джимом.

— А что, у нас снова гостит их обновленный дирижабль?

— Гостит? Как же! — фыркнул мерцающий, — Тебя дожидается. Ай обещал собственноручно тебе что-нибудь ампутировать, если ты в самое ближайшее время не выполнишь свое обещание.

— Обещание? — полюбопытствовал император.

— Ну… я, кажется, сынишке капитана того дирижабля домашнего зверька из своего мира обещал…

— Только 'кажется'? — насмешливо уточнил Камю. — Я встречался с Мимозелем, даже мне его сын успел рассказать о том, что ты обязательно подаришь ему хорька, как только вернешься.

— И где я его сейчас возьму? Выход в мой мир еще неделю будет недоступен!

— Ну… это уже твои проблемы, — весело заявил кардинал и сказал императору, — думаю, их, действительно, стоит отпустить.

— Хорошо, — легко согласился тот. Но тут уже решил выступить Ир.

— А мой дед?

— А что с ним? — спросил Камю.

— Он тоже может уйти?

Повисла неловкая пауза. Я-то понял, что в Ире пробудилась их мерцающая подозрительность, которую Камю метко обозвал паранойей. Но, похоже, эльфы это тоже поняли. И такое недоверие со стороны секретаря ректора им пришлось не по душе.

— Знаешь, — строго начал кардинал, — Пестрый вполне способен сам о себе позаботиться. К тому же, я лично гарантировал его безопасность.

Ир устыдился. Это было заметно. Но извиняться не стал. Просто сказа:

— Тогда, ладно.

На этой не особо радостной ноте мы покинули кабинет. Пришлось потратить время, чтобы выбраться за пределы дворцового комплекса, и только после этого мы смогли телепортироваться обратно в университет. Мы снова оказались в личных апартаментах Ира. Я собирался сразу направиться в классную комнату колокольчиков, но не успел даже заикнуться об этом, как в дверь настойчиво постучали. Хозяин жилплощади пошел открывать. В комнату его практически занесли.

— Он тут? — вопросил решительно настроенный Том. Ир даже пикнуть не успел, как Рутберг увидел меня и крикнул кому-то через плечо: — Я же говорил!

Разумеется, в комнате сразу стало тесно. В неё набились колокольчики в полном составе, а так же Павлик с Ёлкой. Вид у всех ребят был до ужаса решительный. Мелькнула мысль забиться под кровать и забаррикадироваться там. Остановило понимание, что все равно достанут и допросят с пристрастием. Вечно со мной так, боюсь того, чего опасаться не стоит и упускаю из виду по-настоящему опасные вещи. Я боялся, что по второму разу поругаюсь с Иром, но разговор с ним прошел довольно гладко. И совершенно не подумал, как буду объясняться с колокольчиками. Они ведь в этом деле тоже вроде как пострадавшая сторона. Вот влип! И даже знаю, кому надо сказать спасибо, что они озаботились моими поисками раньше времени. Ведь явно Илюха меня им с потрохами сдал. Хотя, догадываюсь, что откажись он говорить, с них сталось бы к нему какие-нибудь особо изощренные пытки применить. Например, пятки бы начали щекотать. А в отличие от меня младший братец очень даже боится щекотки.

— Ну и где вы пропадали все утро? — требовательно вопросила Иля, выступив вперед.

— Не поверишь, — честно ответил я, — но на аудиенции у императора.

— Даже так? — темная подарила мне недоверчивый прищур и посмотрела на Ира. Тот подтвердил. — Ладно, живите, — фыркнув, бросила она и неожиданно улыбнулась.

— Ура! Андрей вернулся! — громогласно возвестил Машка. Тоже мне отец семейства, внешне вот никогда не скажешь.

И все тут же загомонили. Возле меня оказались Том и Улька. Принялись хлопать по плечам. Я чуть не присел от этих их хлопков. У обоих была тяжелая рука. Потом ко мне подскочил Фаль. Внешне вроде бы безобидный, он заглянул в глаза и мягко уточнил:

— Ты ведь точно больше на нас не обижаешься?

— Точно, — с чистой совестью заверил я.

Правда, не стал уточнять, что и раньше был не в обиде. Просто таким экстремальным способом решил их воспитывать. Надеюсь, Ир меня не сдаст. Ему это банально невыгодно. Да и друг, к тому же. Надеюсь, он об этом не забудет. Встретившись с ним взглядом поверх головы Фа, понял, что не ошибся. Вот только эта ехидная мерцающая зараза меня такой ухмылкой наградила, что мама не горюй!

— Ладно. Меня-то хоть пропустите! — раздался где-то поблизости голос Машки. Низкорослый темный растолкал всех и пробрался ко мне. Выражение его лица не сулило ничего хорошего. Глаза у него так и сияли. К чему бы это?

— Маш, мне уже страшно. Так что говори сейчас, а то того и гляди в обморок бухнусь, — предупредил на всякий случай. Хотя не чувствовал ничего такого.

Вообще, даже странно, что нервное напряжение, которое преследовало меня в этом мире буквально по пятам, куда-то испарилось. И, несмотря на разговор с императором и все то, что ему предшествовало, морально истощенным я себя не чувствовал. Надо будет потом спросить у Ира, может быть, это какое-нибудь запоздалое последствие нашей с ним синхронизации или что-то в этом роде. А, может, напротив, нервное. Знаю, что бывает, когда за минуту до срыва и обморока, человек чувствует себя живее всех живых, а потом словно какая-то лампочка внутри него перегорает и все. Темнота.

— У меня две новости. Одна хорошая, другая, — темный сделал неопределенной жест рукой, — не очень. С какой начать?

— Точнее, три, — прогудел где-то в стороне от него Улька.

— Ну, третья — это личное, — промурлыкал темный, — а я пока об общественном.

— Личное? — я навострил уши, так как уж больно тон у него был… интригующим, что ли? Поэтому мой взгляд словно сам по себе перекочевал к Алому, который подозрительно прятался за плечами остальных колокольчиков. Его реакция еще больше меня заинтриговала. Кончики ушей светлого эльфа покраснели. Не сильно. Но определенный эффект точно был. Так… похоже, я пропустил что-то весьма интересно. Снова посмотрел на темного эльфа и с вопросом протянул: — Маш?

— Только если ты настаиваешь, — отозвался тот и продемонстрировал мне свое ухо. На нем болталось сразу несколько серег. Я ничего не понял, и это явно отразилось на моем лице. Кто-то насмешливо фыркнул. Вскинув голову, столкнулся взглядом с Ёлкой. Дракон-то мне все и объяснил: