Книга Зачарованная, страница 17 – Лора Таласса

Руки Мемнона подрагивают, струйки магии срываются с его ладоней, словно и он не может сдержать чувства. Наша связь вибрирует от нарастающего в нем ужаса.

Не думаю, что он хочет поверить мне, не думаю, что он хочет читать мой разум. Он ведь знает, что ему может не понравиться то, что он обнаружит.

– Давай же. – Я слегка встряхиваю его руки, не выпуская их. Глаза щиплет, а я ведь не хотела заводиться по этому поводу. Мне просто нужна его помощь, а так я получу ее, не будучи ничем обязанной. Только так колдун поймет, что это он в долгу у меня. Правда о нашем прошлом – и нашей первой гибели – делает все, что он сотворил со мной, намного хуже.

Мемнон сжимает зубы, и его шрам при этом слегка подергивается. Дымчато-янтарные глаза несколько секунд не отрываются от моих.

Потом он кивает, чуть крепче сжимая мои виски.

– Хорошо, Императрица. Как пожелаешь. Повторяй за мной. Pes datapzaka kubiwapsasava vi’savva ziwatunutasa vak mi’tavekasavak ozakos detgap.

Обнажаю перед тобой свои последние воспоминания о моей первой жизни.

Повторяю заклинание, стискивая его руки. Сердце неистово колотится в груди: я готовлюсь вновь пережить то, что случилось со мной тогда.

Магия Мемнона вырывается из ладоней, синие побеги проникают мне в рот, в ноздри, а спина сама собой выгибается, пальцы судорожно сжимаются.

И перед моими глазами разворачивается тот последний роковой день моей прошлой жизни.

Роксилана

59 год н. э., Боспорское царство, Крым

Рокси…

Резко открываю глаза. Вижу темный потолок дворцовой спальни. В ушах звенит голос Мемнона. Глубокий, необъяснимый ужас пробирает меня до мозга костей. Что это? Кошмарный сон, последовавший за мной в явь? Или что-то еще?

Несколько раз быстро вдыхаю и выдыхаю, пытаясь прийти в себя, и тянусь к Мемнону. Но другая половина кровати, где должен лежать моя родственная душа, пуста.

Мемнон? – зову я по нашей связи.

В ответ – тишина.

Он разбудил меня, я уверена, но где же он?

– Мемнон? – негромко повторяю вслух, думая, что он, возможно, где-то тут, в темноте комнаты. Но ощущаю лишь пустоту, и никто не отвечает мне.

Может, он задержался допоздна, разрабатывая стратегию будущих битв со своими кровными братьями и другими высокопоставленными лицами? Что ж, такое случается не в первый раз.

Но если бы он бодрствовал, то ответил бы мне. А он не отвечает.

Пробую снова.

Мемнон?

Тишина.

Сердце начинает бешено колотиться, и то тревожное чувство, с которым я пробудилась, усиливается.

Возможно, мой муж уснул где-то еще. Это не в его правилах, но вполне правдоподобно. Он слишком переутомлен и мало спит, разум его поглощен войной.

В изножье кровати Ферокс, мой фамильяр, приподнимает свою черную голову. Он почти неотличим сейчас от прочих теней. Видно, мое беспокойство разбудило его. Хочу сказать пантере, чтобы он успокоился, но не могу – не могу, потому что сама стараюсь разобраться, что же меня так взволновало.

За окном щебечет скворец. Слушаю его, стараясь дышать ровнее. Но даже от птичьего пения по коже бегут мурашки. Проклятая тревога.

Сбросив легкое покрывало, иду к окну, опираюсь на каменный подоконник, глубоко вдыхаю солоноватый воздух. Смотрю вниз, на царскую гавань, на залитые лунным светом берега Черного моря.

К первому скворцу присоединяется второй. Если бы я проснулась не такая взволнованная или не проснулась бы вообще, я бы даже не обратила внимания…