Книга Зачарованная, страница 182 – Лора Таласса

Но когда Мемнон отстраняется, на меня все обрушивается снова.

Башня Равноденствия. Аукцион. Сибил.

Черт.

Черт, черт, черт.

– Отбрось страхи, est amage, – говорит колдун. – Они лишь скуют тебя в битве.

Глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки, и киваю.

Мемнон касается моей щеки.

– У меня есть для тебя кое-что.

Он отходит к гардеробу – и возвращается с длинным алым шелковым платьем и туфельками в тон. Платье с разрезами по бокам и стоячим воротником. Края украшены золотой каймой. Платье прекрасно. А еще… И цвет, и отделка его – очень, очень сарматские.

– Так и есть, – соглашается Мемнон, услышавший мои мысли. – В такую ночь уместно вспомнить о нашем происхождении. Мы сокрушали армии и разили врагов друг друга. Мы были храбры и опасны, est amage.

Всего неделю назад я бы презрительно фыркнула, смеясь над таким настроем, но Мемнон прав. Мы храбры. Мы опасны.

Нерешительно протягиваю руку, касаясь вечернего платья.

– Спасибо, – тихо говорю я. – Оно… идеально.

И сам подарок продуманный. Потому что Мемнон внимателен.

Беру у Мемнона платье, туфли и удаляюсь в ванную. Переодевшись, прислоняюсь к раковине и выпускаю магию, чтобы та уложила мне волосы. Потом достаю косметичку. Обычно все это я проделывала с Сибил. Она настаивала на том, чтобы наряжаться и краситься. Сейчас я занимаюсь этим одна, что лишний раз напоминает (как будто я в этом нуждаюсь!) о том, в какую скверную ситуацию влипла моя подруга.

Провожу по губам красной помадой, заставляя себя думать, что это боевая раскраска.

«Мы тебя вытащим, Сибил».

Когда я выхожу из ванной, Мемнон сидит на краю кровати, с раскрытой черной сумкой у ног. Он поднимает глаза – и меняется в лице при виде меня.

– Селена, – колдун поднимается мне навстречу, – ты чертовски очаровательна.

Тоска по прошлому струится по нашей связи – вместе с чувством, которое я назвала бы радостью от исполнения желаний.

Смущенно разглаживаю шелк.

Мемнон встает, подходит и целует меня – так, словно боится, что я могу просочиться сквозь его пальцы.

Потом он отстраняется:

– У меня есть для тебя еще кое-что.

Приподнимаю брови:

– Еще?

Он бросает на меня заговорщицкий взгляд:

– Ты не помнишь, Императрица? Когда дело касается тебя, всегда есть что-то еще.

Колдун направляется к открытой спортивной сумке, и я иду за ним, любопытствуя, – и вижу, как он достает два кинжала в ножнах, обернутых ремешками-липучками.

Брови просто взлетают на лоб:

– Ты припас для меня пару ножей?

– Моей неистовой царице нужны хорошие клинки, чтобы сражаться с врагами. – Мемнон опускается на колени у моих ног. – Можно? – спрашивает он.

Я киваю, и он разматывает ремешок, надевает перевязь мне на ногу, чуть приподняв ее, и долго возится, затягивая и подстраивая липучку, заботясь о том, чтобы оружие удобно легло на мое бедро.

Затем Мемнон тянется за вторым клинком.

– Все еще не могу привыкнуть к этим современным платьям, – говорит он, работая, – и должен признать, что в них есть что-то весьма возбуждающее. – Он повыше задирает юбку, пристраивая ножны. – Особенно когда они скрывают оружие. – Закрепив второй клинок, он садится на корточки. – А теперь покажи мне, как легко моя прелестная смертоносная жена сможет наставить нож на врага.

Я никогда не носила ножны на бедре, да и вообще в этой жизни не играла с клинками, однако мне удается быстро сунуть руку в разрез платья и выхватить кинжал, легкий и тонкий, но достаточно длинный, чтобы пронзить внутренние органы.