Книга Королева отборов, страница 19 – Ольга Иконникова

– Что вам угодно, сударыня? – холодно спросил он, когда мы остались одни.

– Мне нужна информация, сударь! – я постаралась улыбнуться как можно более очаровательно. – Судя по всему, вы давно уже держите торговлю в Нанси и наверняка многое знаете.

Я не учла, что он уже вышел из того возраста, когда женская улыбка могла растопить его сердце.

– Информация, сударыня, тоже стоит денег, – буркнул он в ответ, и я поняла, что просто так он мне ничего не расскажет. – Вот если бы вы, дорогая мадемуазель, что-то купили у меня, скажем, вот эту книгу, – он достал с верхней полки шкафа покрытый толстым пыли фолиант, – тогда, пока я упаковывал бы вам ее, возможно, и сумел бы удовлетворить ваше любопытство.

– Сколько? – спросила я дрогнувшим голосом.

– Три форинта! – бесстрастно заявил он.

– Вы с ума сошли? – я задохнулась от возмущения. – Она что, украшена чистым золотом?

Я собиралась развернуться и выйти из лавки с гордо поднятой головой. Но, подумав, всё-таки решила остаться. Конечно, я могла получить нужную мне информацию и в другом месте, но сколько времени это займет? А теперь, когда весь отбор был поставлен под угрозу из-за неразумного поведения мадемуазель Шарби, действовать следовало быстро.

– Хорошо, сударь! Заверните! – и всё-таки, когда я отсчитывала три форинта, рука моя заметно задрожала.

– Что вы хотите узнать, сударыня? – тон старика стал гораздо любезнее. – Должно быть, что-то о баронессе Рошен, у которой вы гостите?

Я мысленно похвалила его за проницательность и перешла к делу.

– Именно так, сударь! Меня интересует, что за давняя вражда ведется между Рошенами и Нуаре? Я понимаю, что сейчас, наверно, уже никто и не помнит, из-за чего она началась, но…

Мой собеседник вдруг рассмеялся:

– Ну, отчего же, я всё прекрасно помню. И эта вражда не такая уж и давняя – она началась три с половиной десятка лет тому назад.

– Вот как? – удивилась я. – И что же послужило ее причиной?

– О, там была весьма пикантная история! Из тех, о которых обиженные женщины хотят забыть как можно быстрее, но отчего-то помнят особенно долго. Дело в том, что в молодости Амалия Рошен (тогда, разумеется, она еще носила свою девичью фамилию Дюран) и Гастон Нуаре питали друг к другу весьма нежные чувства. Дело шло к свадьбе, как вдруг шевалье Нуаре заявляет, что этот брак не может быть заключен, и уезжает из Нанси. Сердце ее милости было разбито, и потребовалось немало времени, прежде чем она снова смогла кому-то поверить.

Я вернулась в поместье Рошенов поздно вечером. Дворецкий сказал, что в столовой зале меня дожидается ужин, но поездка так измотала меня, что мне хотелось поскорей добраться до кровати.

Баронесса рано ложилась спать, и еще когда карета подъезжала ко крыльцу, я отметила, что в апартаментах ее милости, а также комнатах большинства девушек уже не было света, поэтому я старалась идти на цыпочках, чтобы никого не разбудить.

Однако спали в особняке еще не все, потому что пучок света из приоткрытой двери библиотеки прорезал полумрак коридора. Я решила, что там засиделся барон, но подойдя поближе, услышала голоса – его милость явно был там не один, и я остановилась, не зная, как поступить.

Я не могла попасть в свою комнату, не пройдя мимо библиотеки. Но что, если барон там с одной из участниц отбор (мне показалось, что я различила женский голос), и мое появление поставит их в неловкое положение?  Но и повернуть назад было немыслимо. Не могла же я ночевать в гостиной!