Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 110 – Елена Михалёва

Рос снова шмыгнула носом, однако она не плакала. Лекарства Криса притупляли ее испуг.

– Я правда не знаю, что еще добавить, – еще тише сказала девушка. – Все случилось меньше чем за минуту.

– Нам нужно заняться твоей сломанной рукой, – сказал ей Крис.

– Нужно спасти мою сестру! – не выдержал Кевендил. Он вскочил с места и принялся кругами ходить по комнате. – Но все так спокойны! Почему все так спокойны? Вдруг ее выбросили из окна? Вдруг ее сейчас пытают?

– Сядь! – рявкнул король. – Сядь, или я велю вывести тебя и запереть в твоей комнате!

Наследник волком глянул на родителя, но перечить не посмел. Плюхнулся обратно в кресло. Скрестил руки на груди.

– Внизу под разбитым окном нет ни крови, ни следов, – спокойнее добавил Бариан Мейхарт. – Истерики не помогут вернуть твою сестру домой.

– От Гвин тоже толку никакого, – сквозь зубы процедил Кевендил. – Только и знает, что с колдунами…

– Хватит! – Король резко развернулся к нему.

Что именно хватит, договорить он не успел. Да и Гвин не дали шанса ответить мужу, потому что в дверь постучали. Не дожидаясь позволения войти, на пороге возник Дарон. Взволнованный камергер торопливо поклонился.

– Ваше величество, прибыл лекарь из Чаячьего Мыса…

– Он более не нужен, – отмахнулся король.

– Нет, ваше величество, не в этом дело, – Дарон перевел дух. – Стражники отперли ему ворота, а лекарь спросил у них, что за странная записка приколота с другой стороны. И стражники послали за мной. Но я не рискнул ее снимать, потому что…

Гвинейн не дослушала.

Адептка соскочила с кровати и стрелой понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени. Сердце ее бешено стучало. Когда они с Крисом вернулись, никаких записок на воротах не было. А значит, либо похититель где-то недалеко, либо у него есть подручные, которые находятся поблизости.

Записка должна была по меньшей мере дать подсказку. А еще, скорее всего, в ней окажутся условия выкупа. И хотя бы немного проявится личность злодея. Без сомнений, это кто-то, кто хорошо знает Высокий Очаг и местные порядки.

Гвин бегом преодолела большой зал и в чем была выскочила на улицу, под снегопад. Во дворе готовили погребальный костер для леди Либейн, горели фонари и факелы. Но более всего народу столпилось у приоткрытых ворот, где нашлись лекарь с сопровождением, капитан гарнизона и еще с десяток стражников.

– Дорогу! – прокричала адептка, расталкивая толпу.

Она выхватила у одного из привратников масляный фонарь. Торопливо протиснулась к створке, на обратной стороне которой висел клочок толстого пергамента. Поначалу женщина даже не поняла, на чем он держался.

Приблизившись, она разглядела: то, что можно было принять за кривой гвоздь, оказалось большим волчьим клыком в оплавленной металлической оправе.

Взгляд Гвинейн заскользил по короткому тексту, начертанному наискосок слегка потекшими от снега чернилами. Но не было там ни требований выкупа, ни угроз или пугающих условий, лишь безжалостно простая констатация факта.

В записке размашистым почерком было выведено всего три слова, от которых у Гвин моментально пересохло во рту:

«Сестрицу» за брата.

У дверей в кабинет короля стояли пятеро стражников, но внутрь не пускали никого лишнего. Никому даже не позволяли задерживаться в коридоре. Собственно, внутри собрались всего четыре человека: Кевендил, Гвинейн, Крисмер и сам Бариан Мейхарт.