Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 12 – Елена Михалёва

Гвин застонала, с трудом разлепила тяжелые веки. Глаза едва фокусировались, но она обязана была собраться как можно скорее, чтобы понять, где она и как отсюда выбраться.

Спина затекла от долгой неподвижности. Правая рука, поднятая вверх, болела. Болели и ноги, которыми девушка не могла пошевелить. Она дернулась в попытке освободиться и едва сдержалась, чтобы не закричать от острой вспышки этой боли.

Лишь немного отдышавшись и подождав, пока прояснится в глазах, адептка смогла оглядеться.

Она очутилась в сыром подвале, что походил на шахту. По его бугристым стенам густо расползалась скользкая синяя плесень. По ней и стекала вода, что капала тут и там и просачивалась в трещины в полу. Под потолком метрах в пяти от пола было узенькое окно с железной решеткой. Сквозь него проникал тусклый свет. Единственным путем к спасению оставалась дверь в противоположной стене, очевидно, запертая снаружи. Только проверить этого Гвин пока не могла.

Девушка сидела на голом полу, прислонившись к холодной скользкой стене. И правая рука затекла неспроста – она оказалась прочно прикована высоко над головой железным наручем с грубыми краями, которые больно впивались в кожу. Ноги же оказались заключены в колодки так, чтобы нельзя было не то что подняться, но даже колени согнуть.

Гвин попыталась привстать, дотянуться свободной левой рукой до замка на правой. В глазах снова потемнело от усилия, тошнота подкатила к горлу.

Звенья цепи, которой она была скована, загремели предательски громко.

И тогда адептка увидела многочисленные проколы, что запекшимися ранками покрывали ее левую руку от кисти до локтя. Методичные частые укусы. Следы клыков.

Гвинейн торопливо ощупала себя и обнаружила такие же укусы на шее под слипшимися волосами и на другой руке. Лицо было целым, но на губах засохла кровь. Не ее, чужая. Она отзывалась во рту привкусом железа с приторно-сладкими нотками, точь-в-точь как то проклятое вино, которым ее угощал лендлорд.

От осознания того, чтó ей дали выпить, замаскировав под фамильный алкоголь, девушку вывернуло. А затем она вновь провалилась во тьму, будто кто-то погасил свет в ее голове властной рукой.

* * *

В следующий раз из мутного мрака Гвинейн выдернули голоса. Двое мужчин спорили над ней, ничуть не заботясь о том, что она их слышит.

– Ты должен был присматривать, а не есть.

– Уймись, брат, я просто хотел ее ослабить. И к тому же я знал, когда остановиться.

– Ты мог все погубить. Не смей этого делать без моего разрешения.

– Атран…

– Она моя. Я обращу ее, когда она будет готова. Темную молитву свершу я. Но до того момента не вздумай предпринимать ничего без моего ведома.

– Но Атран…

– Мы готовились к этому много месяцев, а ты чуть все не испортил.

– Я… Ладно. Я буду осторожнее.

– Наиграешься с ней, когда я закончу.

Гвин вздрогнула. Открыла глаза. Исподлобья глянула на похитителей.

Братья Ратенхайт одновременно обернулись к ней. Лицо Атрана оставалось бесстрастной маской, но Руаль явно обрадовался ее пробуждению.

– Доброе утро, мой светлый ангел, – младший лорд с улыбкой присел на корточки возле пленницы. – Как ты себя чувствуешь?

– Отпустите меня, – сипло процедила адептка, дернув прикованной рукой.

– Ты же понимаешь, что это невозможно, – Руаль изобразил скорбь на лице. – Ты теперь наша. И это все ради тебя одной.