Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 20 – Елена Михалёва

После ритуала тело Гвинейн начало меняться. Она наблюдала за этой метаморфозой с отчаянием.

Постепенно обострились все чувства, не только обоняние. Девушка начала слышать, как размеренно стучат сердца Ратенхайтов. Как сладко пульсирует кровь в венах Вельги. Как за стеной шебуршит крыса. Как в вышине ветер задувает в маленькое окошко легким сквозняком.

Потом изменилось зрительное восприятие. Видимо, что-то приключилось у Гвин с глазами, и поэтому Вельгу так пугал ее взгляд. Кроме того, рассеянный дневной свет, что проникал в помещение, теперь раздражал адептку, казался слишком ярким и назойливым, неестественным. То ли дело ночью – мир вокруг становился приветливо мягким. Но разумом Гвинейн понимала, что это обман.

Затем она заметила, как изменились руки. Ногти почернели и вытянулись, а кожа приобрела угольный оттенок от кончиков пальцев до второй фаланги.

Апогеем ее ужаса стал момент, когда Гвин пришла в себя из-за того, что во рту что-то мешало – ее собственные верхние клыки. Они вытянулись и немного заострились. Пока совсем незначительно, но уже неотвратимо.

В следующий раз, когда Вельга зашла в подвал, чтобы проведать пленницу, Гвинейн зарычала на нее, глухо и голодно. Служанка выбежала за дверь с истошным криком.

А Гвин снова ощутила, как слезы бегут по щекам, жгучие слезы гнева. Она невольно подумала, что, скорее всего, это ее последние дни в здравом уме. Спасения нет, обращение не остановить, и лучше бы умереть, чем стать такой, как ее мучители.

Девушка полагала, что хуже уже некуда. Но на следующее утро наступила агония.

* * *

Мышцы сводило судорогой. Гвинейн металась и кричала так, что Руаль Ратенхайт побледнел. Его черная рубашка была расстегнута, волосы в беспорядке, будто крики Гвин вытащили его из постели. Стоя у дальней стены, он встревоженно наблюдал за действиями брата.

Атран Ратенхайт стоял возле девушки на коленях. Он держал ее за руку и бормотал слова заклятий, но ничего не помогало. Гвин вопила так, что сорвала голос. В итоге хмурый Атран оставил ее наедине с братом и удалился.

Спустя десять бесконечных минут носферат вернулся с флягой в руке. Теплое содержимое в ней оказалось кровью. Сладостно пахнущей человеческой кровью.

Старший лендлорд вновь присел подле Гвин. Коленом придавил к полу ее раненую ладонь, чтобы она не могла вырваться. Одной рукой взял девушку за волосы, а другой прижал флягу к ее губам.

– Прими мой темный дар, – властно произнес он.

Гвин хотела сопротивляться, но губы разомкнулись сами собой.

Первый же глоток принес облегчение. Третий утолил жажду. Пятый притупил голод. Шестой унял боль. И сердце, готовое уже разорваться, забилось радостно. Гвин глотала подношение и с ужасом осознавала, что ей нравится.

Это был конюх, несомненно. Накануне вечером он выпил много пива, не самого дорогого, но вполне недурного. Затем закусил бараниной с травами. Кажется, с укропом – ему нравился укроп, пряный привкус которого раскрывался на языке знойным летним шлейфом. Точно такой же теперь ощутила и Гвинейн.

Адептка вдруг перестала пить и подняла глаза на Атрана. Она не шевелилась.

Лендлорд отпустил ее. Медленно поцеловал в лоб. Встал на ноги.

– Обращение проходит успешно? – с надеждой спросил Руаль.

– Вполне, – задумчиво отозвался его старший брат, наблюдая за притихшей пленницей. – Оно практически завершено. Дадим ей еще немного времени, пусть свыкнется. Присмотри за ней. Я пока подготовлю завершающий этап. Для него нам нужна живая жертва.