Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 4 – Елена Михалёва

Идарис не делал различий меж бедными и богатыми, город любил всех своих жителей одинаково. А Гвин любила его в ответ.

Адептка знала каждую его улочку, каждый тупичок. Закрой она глаза, ощупью могла бы добраться из одного конца в другой. Конечно, при условии, что не наступит никому на ногу или не опрокинет лоток пекаря ненароком. Пожалуй, однажды ей правда стоит завязать себе глаза и провести такой эксперимент, но не сейчас. Сейчас она спешила в канцелярию. И уже изрядно опаздывала.

На подходах к Академии Чародейства Гвин замедлилась, дабы отдышаться после бега. Поправила растрепавшиеся волосы, рыжие с дивным алым отливом, и уверенно шагнула под арку.

Ворот в Академии не было. Да и кто рискнет сунуться к чародеям без приглашения, а уж тем более вызвать их недовольство? Поэтому была лишь арка. Монументальная и высокая, она состояла из многочисленных скульптур всевозможных живых существ. Только их почти не было видно – арку увивали густые лозы дикого винограда, изумрудные летом и бордовые осенью.

Гвин торопливо прошла мимо группки старших адептов, сидящих на краю фонтана посреди внутреннего двора. Юноши и девушки наслаждались прохладой летящих брызг.

Внезапный взрыв хохота привлек ее внимание.

Нет, смеялись не над ней. Причиной всеобщего веселья оказался высокий блондин со взъерошенными волосами, Крисмер ВарДейк. Этого повесу знали все в Академии. Знатный дамский угодник, но при этом весьма способный адепт. Слухи о его приключениях в разных сферах жизни то и дело развлекали весь Идарис. Вот и теперь он находился в центре внимания и явно тем наслаждался.

Гвин презрительно фыркнула, поймав на себе взгляд ВарДейка.

Блондин подмигнул ей.

Девушка поспешно отвернулась и прибавила шагу.

Крисмер ВарДейк раздражал ее, выводил из себя так сильно, что удержу не было. Прямо-таки бесил своей нарочитой небрежностью, всеобщей любовью и бесконечной чередой подружек, что сменяли друг друга быстрее, чем листы календаря. Но ничего, найдется и такой крепкий орешек, что окажется ему не по зубам, Гвин свято в это верила. Отчего-то ей искренне хотелось, чтобы ВарДейк хоть раз на собственной шкуре испытал, что чувствуют брошенные им девушки с разбитым сердцем.

В холл первого этажа адептка зашла с улыбкой, будто бы месть за всех покинутых возлюбленных уже свершилась.

Мраморное помещение дохнуло прохладой. А еще – привычными запахами старых пергаментов и свежих зелий.

Ее быстрые шаги отозвались гулким эхом в пустующих коридорах. В такое время все адепты разошлись на занятия к своим мастерам или уехали на задания, поэтому очереди в канцелярию не было.

Девушка заглянула в приоткрытую дверь.

– Добрый день, мастер Эдербери. Как ваши внуки поживают?

Сухощавая женщина в темно-синей мантии подняла на нее тяжелый взгляд.

– Ты опоздала, Гарана.

– Скорее, не захотела стоять в общей толчее, – девушка вошла внутрь. – Есть для меня что-нибудь на эту неделю?

Аленсия Эдербери напоминала Гвин лебедя. Престарелого черного лебедя, готового выклевать твои глаза за малейший проступок. В сущности, Эдербери была дамой неплохой и весьма собранной, но чересчур строгой, к себе самой в том числе. Иначе как объяснить эту безупречную высокую прическу, из которой никогда и волоска не выбивалось? А ведь эта женщина сидит здесь с утра до позднего вечера, в окружении бесконечных прошений и несносных адептов, бедняжка.