Книга Каменное сердце. Терновое сердце, страница 103 – Елена Михалёва

Топорик просвистел в воздухе и с хрустом воткнулся в плечо кобальда. Не то, на что она рассчитывала, но лучше, чем не попасть вовсе.

И пока зверь рычал и метался, вытаскивая глубоко засевшее орудие, адептка рванулась к сумке. Распахнула ее. Сверху торчала рукоять кинжала, а рядом – длинный обломок старой желтой кости. Гвин выхватила их и развернулась как раз в тот момент, когда кобальду удалось избавиться от топора.

Покрытое густой кровью оружие полетело в свежий снег, оставив за собой шлейф темных капель.

Зверь поменьше давно бы удирал в чащу зализывать раны. Но этот экземпляр оказался слишком стар и голоден, чтобы просто так отпускать добычу. Он встал на четвереньки и приготовился к прыжку, как готовится кошка перед внезапным нападением на мышь. Игнорируя густую кровь, которая текла из открытой раны.

Гвин не была мышью.

Левой рукой она покрепче сжала кинжал. А правую, с костью в кулаке, вытянула вперед. Забормотала заклятие. Быстро. Сосредоточенно. Глаза тотчас налились матовым белым сиянием.

Кобальд прыгнул. Запутался в четырех конечностях. Повалился на бок в снег. Засвистел от клокочущей ярости. А потом взвыл. От острой боли, которую сопровождал хруст ломающихся костей.

Первыми не выдержали ребра. Его язык задергался меж зубами, когда они начали надламываться и впиваться изнутри.

За ребрами последовали более мелкие кости фаланг и ключиц. Но самую невыносимую боль причинили маленькие слуховые косточки внутри черепа.

Кобальд выл и бился, взрывая лапами снег вокруг. Белая масса пропиталась кровью и с каждой минутой все больше и больше походила на грязь. Запах железа и разрываемого нутра наполнил воздух.

С влажным треском надломился позвоночник. Сразу в двух местах. Отчего тварь неестественно выгнулась и широко раскрыла пасть.

Последними сдались толстые бедренные кости и кости черепа. Они крошились с чавкающим звуком. Но кобальд уже ничего не чувствовал. Агония достигла пика.

Зверь затих в луже черной жижи быстрее, чем Гвин успела выровнять собственное дыхание.

Она раскрыла ладонь и стряхнула мелкую пыль, в которую превратился обломок кости. А ведь она была уверена, что именно эта вещь в пути и не пригодится.

Адептка перевела невидящий взор на кобальда. Зверь раскинулся в кровавой жиже в каких-то десяти шагах от нее. Конечности неестественно выгнуты. Желтые глаза вытаращены и неподвижны. Пасть распахнута в беззвучном крике. Язык, судя по всему, он себе откусил.

Гвин стерла трясущейся рукой испарину со лба. Сердце колотилось как сумасшедшее. И тут, к своему ужасу, она уловила новое движение. На этот раз слева. Гвин резко развернулась на звук, готовясь встретить еще одного кобальда. Вскинула руку с кинжалом.

Там, прислонившись к дереву плечом, стоял Иврос Норлан. Стоял. И просто наблюдал.

– Вижу, у тебя все хорошо. – Он отделился от дерева и пошел к ней.

Адептка шумно выдохнула через нос. С возмущением пождала губы.

– Все-таки это был кобальд, – констатировал колдун, остановившись рядом с Гвин. Он задумчиво прищелкнул языком, будто выражал досаду. – В нескольких часах пути отсюда есть старые королевские курганы. Наверняка он поселился там. Но добычи не было. Голод выгнал его из пещер. Вот он и бродил всюду. Пока на нас не наткнулся. Бедолага.

Последнее слово резануло по ушам так, что женщина больше не могла сдерживаться.