Книга Переполох в гареме. Попаданка в султанский гарем, страница 44 – Диана Озтюрк

— Как я очутилась в гареме? Совершенно случайно!

— Какие чувства испытывала? Ох, в двух словах не описать!

Предвкушала, как даёт эксклюзивное интервью, у неё берут автографы, а там и не за горами — баснословные гонорары и рекламные контракты. Испытывая неловкость, смутилась несуразным мечтам. А её ли это жизнь⁈ Полёт фантазии уволок подальше от ненавистной реальности, отвлекая и спасая от эмоционального потрясения. На самом деле не стремится к популярности, и вся мишура с известностью противоречит её характеру. Природная скромность, на самом деле, в какой-то степени вредила карьере. Не раз помощница намекала, что, мол, пора бы начать развивать личный бренд, пора бы увеличивать чек, а она всё отнекивалась. С учётом всех расходов прибыль, несомненно, была, клиентов хватало, но для неё на первом плане всегда стояли её коняшки.

Гюль Ага понимал: пока есть шанс спасти беглянку, необходимо в срочном порядке принять решительные меры по её освобождению. В подобном пристанище среди тварей рыночного хаоса не избежать горькой участи и жалкого существования в статусе рабыни до конца своих дней. Красота любой женщины с годами померкнет, как солнечный свет с наступлением ночи; силы иссякнут с приходом морщин, а затуманенный старческий рассудок похитит остатки воспоминаний.

Дав указание Ясину следовать за ним, задумчиво погладив остроконечную бороду, хладнокровно направился к противнику. Работорговцы вызывали в нём жгучую ненависть и презрение. Полагая, что они все без исключения относятся к безнравственному типу личности, и человек для них сродни скоту, а ведут они счёт не на души, а на головы. Привыкнув за годы службы контролировать эмоции, с лёгкостью подавив отвращение, облачился в дежурную маску вежливости.

— Мир вашему дому! — громко поздоровался он, стараясь перекричать шум и музыку.

— Благодарю, достопочтенный хранитель султанских покоев! — весело поприветствовал работорговец, намереваясь скрыть нервозность в голосе. — Какими судьбами в наших краях? В очередной раз пришли дополнить цветник повелителя?

Излишняя вежливость натолкнула Казначея на догадку, будто собеседник пытается скрыть нечто важное. Не иначе как по правде, несносная девчонка у него в заточении ожидает своей горькой участи. Не желая терять драгоценные минуты, решил перейти к делу.

— Нет, — с сожалением ответил он. — Одна из лилий нашего любимого падишаха заплутала во время прогулки. Быть может, вы или ваши люди заметили поблизости одинокую барышню?

— По правде… — огорчённо потянул тот. — Стыдно признаться, но мой намётанный глаз абсолютно ничегошеньки не видел!

— Жаль, — после небольшого замешательства сдержанно вымолвил Гюль Ага.

Он интуитивно распознал ложь, но прямых доказательств, естественно, привести не мог. Омар всецело состоит из фальши и ходячего лицемерия. Вера в его честность свидетельствует о недалёкости ума и крайней степени тупости.

— Огромная просьба, — полушёпотом произнёс Гюль Ага, — разговор должен остаться между нами!

— О, не беспокойтесь, — бодро отозвался тот. — Клянусь своей честью!

«Которой нет», — хмыкнул про себя Казначей, улыбаясь из вежливости.

Ссылаясь на занятость, Омар поспешно удалился. В воздухе повисла тишина. Евнухи, скрипя зубами, неотрывно смотрели в спину удаляющейся фигуре. Коль можно было бы убить одним взглядом, тот подлец упал бы замертво.