Книга Умница для ректора, страница 35 – Алина Панфилова

Смотрит на меня со жгучей обидой. Взгляд пронзает насквозь, будоражит тело, разжигает огонь, струящийся по венам.

Перед глазами встают картины из сновидений, где она, обнажённая, покрытая бисеринками пота сладостно кричит и извивается подо мной.

Пах моментально тяжелеет. Боюсь представить, как выгляжу со стороны. Наверное, она уверена, что я спятил.

Впрочем, так и есть. В здравом уме ноги бы моей здесь не было.

— Ректор Роут, с вами всё в порядке? — сквозь плотный туман доносится до меня её звонкий голос.

Безумно красивый и мелодичный.

Всматриваюсь в неё долгим взглядом. Мозг замечает те детали, который я не видел раньше: сочные розовые губы, родинка под левым глазом, блузка, в которой её груди явно тесновато. Пуговица натянута так, что вот-вот отлетит, а под белой тканью проглядываются очертания простенького нижнего белья.

Которое, по-хорошему, надо снять.

Мотаю головой, пытаясь вернуться в реальность, но вместо этого окончательно проваливаюсь в дымку алого дурмана. Кажется, я приказываю ей покинуть общежитие и ругаю за то, что она ещё не собрала вещи.

Не понимаю, сон это или реальность. Закусываю губу до боли в попытке скинуть наваждение. Она в ответ неосознанно прикусывает свою.

Это становится последней каплей. Делаю шаг ей навстречу. Хватаю за предплечье, с силой вдавливая в себя её хрупкое, манящее тело.

— Аме-е-елия, — прокатываю на языке её имя, чувствуя терпкий вкус вишни. Крохотная часть меня буквально кричит, требует очнуться, но я уже не контролирую происходящее. — Не испытывай моё терпение.

— Вы что творите? Сказала же, уйду! И нечего мной командовать, вы мне уже никто! — ладони изо всех сил упираются в мою грудь.

Никто?

Так даже лучше.

Никаких условностей.

Перестаю сопротивляться невыносимому притяжению и склоняюсь над ней, желая смять чувственные губы жгучим, требовательным поцелуем.

Сердце забилось с бешеной скоростью, внутри всё сжалось, предчувствуя что-то невообразимое. Когда ещё такое было, чтобы глава учебного заведения вламывался к студентке в комнату и вёл себя как одержимый?

Я не успела среагировать на быстрое, уверенное движение, и из лёгких напрочь выбило воздух, а губы попали в чувственный плен жаркого, опьяняющего поцелуя, от которого голова идёт кругом.

Как же хочется подчиниться! Сдаться на милость сильным рукам, что прижимают меня к своему телу, не позволяя отстраниться. Ответить со всей страстью, что огнём бежит по венам, и…

Нет!

Меня будто окатило ледяной водой. Разум моментально прояснился, и я осознала весь ужас происходящего.

Мало того что он выгнал меня из академии, ещё и поцеловал! Да так, что и дураку понятно, что за этим сейчас последует.

— Нет! — неимоверным усилием разорвала поцелуй. Отвернув голову, я что есть силы упёрлась в жёсткую ткань камзола, стоившего больше, чем весь мой гардероб в лучшие годы. — Пустите!

Роут окаменел, словно статуя в городском парке, и этого мгновения мне хватило, чтобы вырваться из крепких объятий. Не осознавая, что делаю, я размахнулась и влепила ему оглушительную пощёчину.

Ладонь обожгло кипятком, и я тут же затрясла ею, пытаясь уменьшить боль. Припухшие губы пекло после жёсткого поцелуя, в котором не было ни грамма нежности. Лишь голод и что-то ещё… Низкое, постыдное.

— Я… Я на вас… Убирайтесь отсюда! — хрипло произнесла, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Подавшись назад, схватила стул и резким движением выдвинула его перед собой, желая установить между нами преграду.