Книга Невеста по договору, или Истинная для дракона, страница 66 – Мила Синичкина

Правда, у подножия лестницы, на первом этаже я теряю свой боевой настрой, сказывается банальная усталость.

– Хоть бы подсказку какую дали! – обращаюсь неизвестно к кому, поднимая глаза на потолок.

«Иди во двор», – появляется в моей голове чужая мысль.

Неужели так просто? Нужно было лишь попросить?

Заинтригованная, слушаюсь голос. На улице дохожу до границы растительности, от которой я не успела избавиться, и на секунду останавливаюсь в растерянности. Но статуэтка в моей правой руке немного нагревается, и в голове тут же возникает образ места, который мне нужен.

Торопливо продираюсь сквозь высокие заросли, искренне уповая на то, что в них не водится ядовитых змей и пауков, не останавливаюсь, пока не дохожу до того самого места из навеянного моей единственной в этом мире «подругой» видения.

– Беседка, надо было сразу догадаться, – бормочу себе под нос, заприметив небольшое сооружение с куполообразной крышей.

Впрочем, я недолго корю себя, беседка расположена в дальнем углу участка, и от входа в дом за буйной растительностью ее не было видно.

Пинаю ногами опавшую с деревьев листву и довольно быстро нахожу свою цель. Посреди беседки установлен узкий постамент, доходящий мне до пояса высотой, так и просится спросить, где тот благородный бюст, что должен тут стоять. Бросаю взгляд на пустое место на постаменте и вмиг понимаю, что здесь должно находиться вместо благородного бюста.

– Что ж, хм, помоги мне, Пресветлая Праматерь, что ли? – неуклюже произношу молитву и заношу руку со статуэткой, в который раз ощущая приближение фатальных изменений в своей жизни…

Зажмуриваюсь, чтобы наверняка. Страшно до ужаса. Я уже мысленно готова ко всему: от потопа до землетрясения. Локального, само собой, не хотелось бы тянуть на дно ни в чем не повинных соседей. Одна надежда на чудотворный шепоток Джеймса, если он способен спасти меня от окружающего мира, глядишь, спасет и окружающий мир от меня.

Мои руки чуть подрагивают, левой я обхватила правую, ту, что до сих пор держала статуэтку, и над постаментом заношу танцовщицу обеими своими верхними конечностями, но остается сантиметров десять до соприкосновения моей «подружки» с ее законным местом размещения, как я откровенно трушу. Не могу заставить себя опустить руки и все тут. Мышцы трясутся, как желе, испытывая колоссальное напряжение от ставшей вдруг неподъемной статуэтки, а мне все не почем. Я упрямо держу барышню на весу.

«Опускай!» – звучит приказ в моей голове.

Он совпадает с моментом, когда силы меня–таки покидают, и ослабленные руки опускают свою ношу, страхуя ту в последний момент.

Статуэтка встает четко в паз на постаменте. А я падаю на землю, приземляюсь аккурат на попу, почти изящно, общение с аристократией идет мне на пользу, вот только глаза открыть не смею. Страшно…

Сердце стучит где–то в моем горле, пульс шумит в висках, и мне приходится сосредоточиться на банальном – вспомнить, какого это, проталкивать воздух маленькими неспешными порциями по трахее прямо в бронхи и легкие. Сосредоточенность на дыхании меня успокаивает, сердце с пульсом постепенно возвращают свой умеренный ритм, а я имею возможность прислушаться к окружающим звукам.

Вот затрещала птичка на дереве, вдалеке кто–то что–то крикнул кому–то, а еще у ближайших соседей вдруг залаяла собака.