Книга Неприкаянная, страница 97 – Анна Шнайдер

Тут она явно ощутила, где лежат его ладони, и замерла. Глаза её сильнее округлились, рот тоже принял форму буквы «о», а в следующую секунду из Каролины вырвался настолько чувственный вздох, что по телу Рида пошла дрожь, а в голове помутилось.

Он сильнее сжал ладони, поглаживая желанное тело, и оттеснил Каролину к стене, по-прежнему прижимая к себе. Задрал рубашку, почти не осознавая, что делает, и, выдохнув сквозь зубы, когда девушка приподняла одну ногу, открываясь ему, с наслаждением погладил нежное место между её ног, окончательно теряя голову.

Что было дальше, кажется, они оба не осознавали. Каролина цеплялась за его шею, горячо дышала, опаляя дыханием кожу, стонала, вздрагивая от каждого движения Моргана, а он… просто молча ласкал её пальцами, не в силах прекратить. Да и как это сделать, когда на ухо шепчут:

— Ещё… Ещё… Ах! Ещё…

И только когда Каролина обмякла, повинуясь движениям его руки, восхитительно дрожа и всхлипывая, к Моргану неожиданно вернулось осознание происходящего. И он вдруг понял, что стоит возле стены в прихожей, сжимая Каролину в объятиях — она держится за его плечи, а пальцы одной его руки находятся в её теле. И они настолько влажные, а желание пойти с этой девушкой ещё дальше настолько сильное, что ему почти больно.

— Каро, — прошептал Морган, отстраняясь. И сцепил зубы, заметив, сколько чувственного тумана сейчас в глазах Каролины, которыми она смотрела него — прямо, с надеждой и нежностью. — Прости меня.

Каролина моргнула — и через секунду её взгляд затопило стыдом.

Она ничего не ответила. Просто отвернулась — и Морган заметил, что её лицо исказилось, словно девушка едва сдерживала слёзы, — а затем ушла в ванную.

И уже там, судя по звукам, раздающимся из-за двери, дала волю рыданиям.

Глава одиннадцатая

Ругать себя — дело бесполезное, но иногда невозможно этим не заниматься.

Умом Каролина понимала, что в случившемся Морган виноват больше, она-то вообще была в полусонном состоянии, возвращаясь с кухни, где пила воду, в свою спальню. Даже глаза не открывала, чтобы сон не перебивать. И по правде говоря, поначалу всё сном ей и казалось. Разве стала бы Каролина так себя вести и позволять Моргану столько всего, и стонать, и просить ещё, если бы не думала, что это просто сон?! Конечно же нет!

Или да?

Нет! Каролине не хотелось думать, что дело не во сне, а в том, что она хочет Моргана на самом деле, наяву. Ну должна же у неё быть гордость, в самом-то деле? Каролиной уже и так все пользовались, не в физическом смысле, конечно, скорее в моральном. Родители отдали шаману в услужение, Огден обещал жениться, но передумал, а во время расследования заговора она и вовсе чуть не погибла. И, если бы не старания Моргана и Риана Ортего, артефактора принцессы Анастасии, наверняка осталась бы с выжженными родовой магией мозгами.

И теперь! Стоило переезжать в Альганну, чтобы тобой по-прежнему все пользовались? Ладно ещё Гектор Дайд — главному дознавателю простительно, он хочет раскрыть дело. Но Морган! Пожелал — потискал у стеночки, а потом пробормотал: «Прости меня» — и пошёл дальше по своим делам.

Каролина сжала зубы и потёрла ладонями щёки, размазывая по ним слёзы, которых было много, целый поток. Но плакать больше не хотелось, глаза постепенно высыхали, и сейчас девушка больше злилась, чем расстраивалась.