Онлайн книга «Шоколадница и маркиз»
|
Он стал говорить, вплетая между слов успокаивающий фаблер. Но он почему-то не действовал. Странно… В чем дело? Ах, мадемуазель и сама колдует. Что там? Простейшие мудры каблучком на мраморе пола? Он сообщил Катарине о своем открытии, не удержавшись, подул на локон прически – проклятая волосяная пудра. Поцеловать? С усилием Шанвер отстранился: – Все, Катарина, мир. И в качестве демонстрации дружеских намерений… Его щедро предложенную дружбу принимать не собирались, мадемуазель ринулась прочь, поскользнулась на своей же мудре, Арман едва успел подхватить девушку. Бедняжка, это действие проклятия, оттого и неловкость. Не печалься, ты отважный боец, ты мне уже все доказала. Даже если ты шпионка в стенах Заотара, все равно я помогу тебе. Нет, не в шпионской миссии – я избавлю тебя от проклятия. Сейчас мы немножко подружимся, ты расслабишься… Шанвер вернул Катарине ее серебряные иглы и, чтоб она ему доверилась, предложил оставить носовой платок – личную, почти интимную вещь. Филидка это оценит. Гаррель оценила, подобрела, осведомилась, чего именно от нее хочет маркиз Делькамбр. Он ответил: память, его память. Поверила. Великолепно. Еще он хочет встреч наедине, именно. Например, повторить то самое путешествие в портшезной кабинке в зал Академического совета, о котором он, разумеется, не помнит. И там, наедине, Арман без помех попробует отменить страшное проклятие. То есть отменит, а потом объяснится и потребует награды. Катерина все еще сомневалась и почему-то отчаянно краснела. Арман воззвал к ее практичности, посулил денег. Ему предложили забрать кошель. И вот зачем он упомянул имя своей «невесты»? «Мадлен говорила…» Зачем? Гаррель немедленно разозлилась. Шанверу девушка в этой ипостаси невероятно нравилась, еще немного – и путешествие в портшезной кабинке состоялось бы немедленно. Но из северного коридора донесся вскрик, и Катарина понеслась туда. Дальше все развивалось стремительно. Полуоткрытая дверь, метнувшаяся к нему наперерез фрейлина почтительно замирает, Арман заглядывает в женскую умывальню. Обнаженная Мадлен напротив Катарины, чья-то скрюченная фигура на полу. Время замедляется только для Шанвера. Бофреман держит в руках какой-то сосуд, демонический смрад, размахивается, чтоб выплеснуть его содержимое перед собой, прямо на Гаррель. Та сжимает в кулачке его платок, другая рука в кармашке за поясом. Иглы? Не важно, она не успеет. Баллор-отступник! Каблучок девушки выбивает на полу ритмичное стаккато. Это… фаблер! Абсолютно точно, странный ударный фаблер! Мраморная плитка вспучивается, волна стремится вперед, ши-и-и-х, та-дам, Бофреман выливает на себя вонючую жижу. Время опять ускорилось, истошный женский крик резанул по ушам. В этот момент Арман де Шанвер забыл о том, что должен скрывать свою сорбирскую суть, почти обо всем забыл – он стал плести кружево. Нужна вода, много воды, остановить кровь, сдвинуть лоскуты распадающейся плоти, убрать боль. Все! Он поднял на руки Мадлен и понесся с ней в госпиталь. После, все после, Бофреман должна жить, иначе… Иначе в ее смерти обвинят Катарину Гаррель из Анси. Катарина…Гаррель… сплела ударную мудру… тайную ударную мудру… потом… он подумает об этом потом… В ту ночь Арман выложился по полной. При лекарях он мог использовать лишь филидскую магию, но для лечения другой и не требовалось. Он плел минускул, сдабривал его монотонным фаблером, до его слуха доносились обрывки чужих разговоров. |