Книга Моя Фиалковая Зависимость, страница 182 – Марина Адлер

— Что не так, моя Милли? — спросил Градос, поглаживая мою обнажённую ногу и постепенно двигаясь выше, накрыл ладонью низ живота. — Мы можем получать удовольствие от близости и пока ты беременна. Не бойся, мы ей не навредим. Просто понял, что не хочу ожидать первой брачной ночи. Мы уже были вместе и в этом нет никакого смысла.

Не понимая зачем, я ухватилась за слова Градоса, как за спасительную соломинку в бурной реке.

— Мне было нехорошо вечером, и я не хотела бы рисковатьребёнком. Давай не будем пока делить постель, Градос. Хочу быть уверена, что всё будет хорошо.

В этих словах была и правда. Иногда, ложась спать, ощущала, как под пупком, чуть ниже ноет от небольшой боли. И хоть в эти моменты предпочитала недомогание списать на то, что ребёнок растёт, и это нормально, но именно сейчас слова прозвучали правдиво для того, чтобы избежать соития с будущим мужем.

— Хорошо, конечно, — улыбнулся феец, немного оголяя удлинённые клыки, от чего по телу прокатилась волна весьма неприятного чувства. — Мы обязательно повторим, когда ты будешь в здравии. А сейчас тебе нужно начать готовиться. Сегодня очень важный день.

Градос встал с кровати, и я заметила, что он лишь в ночном костюме, состоящем их халата и пижамы под ним из тонкого светлого шёлка. Сам король выглядел несколько уставшим.

— Ты выглядишь немного бледным, Градос. Отдохни перед праздником.

В этот же момент, словно подтверждая догадки, король сильно закашлялся, хватаясь за грудь. Я тут же подскочила к нему, хотя и не понимала, как могу помочь.

— Что с тобой? Градос, что-то не так, я вижу! Фейцы не болеют, что с тобой?

На губах короля, как и на ладони, которой он прикрывал рот обозначилась алая кровь и я охнула от ужаса, заметив это. Сам же феец словно и не обратил внимания на яркое проявление серьёзной болезни. Он явно уже не раз сталкивался с таким случаем.

— Ничего особенного. Тело привыкает к власти Королевского амулета. Так бывает. — Поморщился он от боли вновь.

Я подозревала, что амулет тут ни при чём, и что жених пытается нечто скрыть от меня, хотела задать вопросы, но он не дал шанса им прозвучать.

— Это тебя не касается, Миллиора. Просто будь готова к вечернему торжеству. Моя мать всегда знала, когда промолчать, чтобы не разгневать супруга, и ты, знай своё место.

Градос быстро вышел, звучно захлопнув дверь, а я бросилась в ванную комнату, ощущая сильнейшее разочарование и гнев. Ощущения, непонятные и противоречащие друг другу переполняли. Чувств к Градосу не было, только ум не принимал доводов сердца, противореча всему естеству. Вскоре стало тяжело дышать и мысли о короле вовсе мгновенно сгинули… за спёртостью в груди последовала дрожь в руках и отчаяние. Меня давно уже не посещали приступы. О них успела позабыть вовсе, но теперь, ощущала,как с каждым тяжёлым вдохом, тело наполняется свинцовой тяжестью. Однако сейчас меня почему-то стала наполнять ярость, затмевая страх. Она и вынудила ударить по овальному большому зеркалу, которое отражало меня в полный рост. Удар был слабым, и я точно знала, что не мог повредить даже хрупкую поверхность, но она словно изнутри разбилась, принимая мой гнев и кровь из порезанной ладони. Маленькие трещины разбитой серебристой глади тут же окрасились алым, словно жаждали давно впитать магическую жидкость. Воспоминания о том, как после очередного моего припадка, мачеха, находила снова и снова испорченные красивые ручные зеркала, вопя на весь дом, объяли душу ужасом… Бриджит всегда не брезговала обвинить падчерицу во всех грехах, особенно перед мужем, который так любил дочь. Но теперь я чётко осознала, что именно это обвинение было правдивым. Смутные воспоминания о том, как я прятала силы в мире людей и как однажды разбила даже, не прикасаясь большое зеркало в ванне, поддавшись подобному состоянию, вовсе выбили почву из-под ног, заставляя сесть на пол.