Книга Моя Фиалковая Ведьма, страница 143 – Марина Адлер

Пока мои воспоминания смешивались со словами Эрбоса, образуя полную и ясную картину, мой муж продолжал говорить, монотонно излагая события его личного прошлого.

— Мой отец был изначально приставлен королём, следить за нерадивым принцем Градосом, и пытался его убедить вернуться назад в магические земли, но тот не желал, и слышать ничего об этом. Градос унижал моего отца и заставлял делать ужасные вещи. А отец в свою очередь ожесточился и взрастил такую злобу внутри, что стал срывать её на нашей с Авалардом матери. Он бил её. Нет. Избивал. И даже калечил, не исцеляя её страшных ран после этого, оставляя мучиться. В какой-то момент её тело, без наложенной иллюзии фейри, стало напоминать одну сплошную историю пыток… — Эрбос замолчал и склонил голову ниже, собираясь с мыслями. Было видно, как тяжело ему рассказывать об ужасающих событиях прошлого. — Прожив долгую жизнь. Уже сейчас, могу сказать, что не видел никогда человека, который сумел бы выдержать подобное. А пытать мне приходилось многих, уж поверь…

— Что с ней стало? — хрипло произнесла я. Голос совсем сел от переживаний.

— Она носила третьего ребёнка, когда пришёл день отбытия моего чистокровного отца в мир фейри. Градос дал выбор чистокровным фейцам — либо они остаются, либо уходят навсегда, ведь врата в мир фейри он собирался разрушить, чтобы отец и правитель Мидера не явился по его душу сам лично. Больше никто из фейри не смог бы пройти сквозь проходы между мирами. Он очень хитро это организовал. И конечно, чистокровные, у многих, из которых тут появились даже дети от союза с людьми, бросили всё и отправились в родной мир. Как всё обстояло, в подробностях рассказывать очень долго, но суть заключается в том, что отец избил мою беременную мать, обрезал уши Аваларду, за то, что тот посмел вступиться за неё, а сам поспешил к каменным вратам. Вскоре мама, родила мёртвую девочку, мою сестру и сама скончалась от неизлечимых последствий своеобразной любви своего мужа.

Срывающимся голосом, Эрбос произнёс последнюю, разрывающую сердце в клочья фразу:

— Я до сих пор ощущаю холод в руках, который дарило маленькое тельце моей сестры даже сквозь ткань, в которую она была завёрнута. Она была красивая, как и все дети, но такая крошечная и безвозвратно мёртвая… Если бы она не погибла тогда, то у меня могла быть ещё и младшая сестра, примерно твоего возраста. Если бы отец в тот вечер не поднял руку на мать, то и она жила бы до сих пор, обретя долгожданную свободу. Ая бы не стал тем чудовищем, каким являюсь сейчас. И признаться честно, я слишком часто об этом думаю…

Не имея больше сил терпеть расстояния между нами, я порывисто, в несколько шагов сократила его и, столкнувшись со спиной Эрбоса, крепко обняла его, обхватывая торс. Я знала, что душа моего мужа не была изначально темна, это ясно читалось в его поступках по отношению ко мне, той нежности, какую он мне дарил. Как смотрел на меня и терпел все самые дурные выходки. Но услышанное не шло, ни в какое сравнение с тем, что я примерно предполагала.

— Эрбос, мне так жаль, что тебе пришлось такое пережить. Что вам обоим пришлось это пережить…

Феец развернулся ко мне и глаза его блестели от плохо сдерживаемых эмоций. Затем крепко обнял, сминая в больших руках, и вдохнул запах моей кожи у шеи. Я сразу поняла, кто изображён на картине, висевшей в холле. Красивая черноволосая девушка выглядела совсем юной и вполне счастливой, в тот момент, пока художник старательно выводил линии её образа на холсте. Наверняка тогда, она ещё и не предполагала, что её ждёт в браке с Эрагеном, какой конец сулит ей союз с чистокровным.