Книга Моя Фиалковая Ведьма, страница 224 – Марина Адлер

Глаза Инквизитора смотрели на меня неотрывно.

Эрбос, словно только сейчас, когда все его раны исцелились, принял реальность. Он окончательно всё осознал и от удивления не смел, даже двигаться. Он понял, что я его люблю. Для этого не требовалось красивых речей. Все мои действия пронизывало высшее чувство, которому не могла противиться даже я сама.

Истинная любовь никогда не требовала слов для своего подтверждения, а сейчас, именно этот поступок более всего остального доказал её несокрушимую силу. Моё признание в любви Эрбосу, стало лучшим и одновременно худшим из всех, какие мне были известны.

Я убила близкого друга ради того, чтобы тот, кого я так долго считала своим врагом, жил.

Впервые поглотив жизнь человека, фейри могут ощущать изменения в своём состоянии, что обусловлено неестественностью этого процесса для высшего народа. Но позже, изменчивое и сильное тело приспосабливается к такому незначительному неудобству.

"Законы и порядки фейри"

Резко стало противно от самой себя и от того, чья жизненная сила наполнила меня изнутри. Теперь я могла исцелить не один раз серьёзные травмы. Резерв моей магии стал обширным, она плескалась в моём теле, мечтая вырваться в нужный момент. Вот только мёртвых оживлять фейри не умели. Увы. Я была полна сил, которые получила совершенно нечестным, кощунственным способом, но не могла вернуть человека к жизни, что был для меня так дорог.

В голове крутились образы родителей Дорна, которые будут абсолютно сокрушены потерей единственного сына. Я представила горе его матери, что не чаяла в сыне души. Больше я так и не смогла взглянуть на мёртвого друга. На языке стало по-настоящему горько от понимания, что ничто уже невозможно исправить и мне придётся жить с этим поступком до конца дней…

Не чувствуя ног и не понимая до конца, что делаю, я просто поднялась с камня дороги, убирая себя подальше от этого места и последовала к своей цели, шатаясь и спотыкаясь. В ушах жужжало, а мост впереди смылся перед взором, что уже поглощала тёмная дымка. Последнее, что хорошо запомнилось — огромные тёплые ладони на моих плечах. Йен догнал меня и развернул к себе, в его серых глазах ярко обозначилось понимание и сожаление, но более всего остального, он был удивлён. Помощник Инквизитора порывисто и крепко обнял меня, и в ту же секунду сознание окончательно померкло. Я провалилась в кромешную болезненную тьму.

***

Открыть глаза стало сложным и неприятным испытанием, в них словно насыпали песка. Во рту пересохло, а затёкшие мышцы отозвались болью во всём теле. Не успела ещё сесть, а Йен уже был рядом, возвышаясь над кроватью. Кажется, я потеряла сознание от пережитых переживаний и теперь, восстанавливая память по крупицам, стараясь поверить сама себе.

— Где я? — Осмотрелась в воистину больших шикарных покоях, что наверняка являлись частью замка, судя по обстановке и особому запаху, принадлежавшему каменному изваянию.

— Это комната Эрбоса. Думал, ты должна была тут побывать.

— Нет, — коротко ответила я, не желая теперь даже, и думать о муже. Слишком ещё были свежи воспоминания.

Йен неожиданно присел у кровати и помог сесть, затем подал кубок с водой, который мне был так необходим.

— Как ты, Миллиора? — спросил он довольно тихо и осторожно, когда я уже напилась воды вдоволь.