Книга Хозяйка хищной космической оранжереи, страница 51 – Мария Лунёва

Мы летели дальше, углубляясь в девственный первичный лес. Нам по пути не попадалось ни одного транспортного средства, хотя на земле я отчетливо видела следы тяжелых гусениц. Возможно, местные предпочитают передвигаться по грунту, а не парить в воздухе.

В этом была своя логика: цветы привыкли хватать насекомых в полете. Да, бабочек здесь не водилось, но остальных видов было в избытке.

Лукер тоже поглядывал на дорогу. Хмурился и растирал подбородок.

Видимо, нас посещали одинаковые мысли.

— Сколько до лагеря? — спросил он, подняв взгляд на Дупела.

— Четыре часа по небу, а если тащиться по земле, то все восемь. Я узнавал про трагары их. Да, тяжелые, и в ловушки к цветочкам попадают реже, но там свои прелести есть.

— Застревают? — орш снова выглянул в окно, его внимание привлекла глубокая лужа с изрытыми краями. Создавалось впечатление, что в ней кто-то нешуточно так буксовал.

— И это тоже. А еще подвергаются нападению крупных животных. В общем, с пушками, как у нас, предпочтителен воздух.

Голос Дупела звучал непривычно жестко. Как-то резко. Он будто там, в космопорту, оставил маску вечно веселого шалопая сакали.

Даже лицо его изменилось. Серьезный, взгляд колючий.

Я невольно вспомнила, что передо мной не просто пилот, а бывший военный, снайпер, прошедший не один бой.

Он поймал мой взгляд и улыбнулся:

— Не переживай, Петуния, я доставлю нас в лагерь целыми и невредимыми. Можешь откинуться на диванчик и немного поспать.

В ответ я поджала губы и покачала головой. Я столькождала этого прилета, столько представляла себе, как оно все будет, что теперь, наверное, надолго лишилась сна. Прислонившись лбом к стеклу, выглянула в окно. А там такое буйство красок! Огромные крылатые твари, схожие с земными шмелями, только с розовыми полосками на толстом брюшке, рассекали между расправленными лепестками плотоядной гремышки. Они смело приземлялись возле ее тычинок и собирали пыльцу. И растение не закрывало ловушку, потому как на неведомом уровне знало, что именно это насекомое опыляет ее, способствуя появлению завязи. А значит, жрать его ну никак нельзя. Как они определяют подобных помощников и откуда знают, кого можно переваривать, а кого нет — никто до сих пор не ведал. Нет, ну были, конечно, теории, одна другой смелее, но окончательный ответ наукой получен не был.

Вот и сейчас я видела, как гремышка старательно вытягивает длинные, тонкие коробочки со своим семенем. Как пульсирует её липкое рыльце и тянется к брюшку шмеля, стараясь собрать с него ту самую пыльцу.

Но подул ветер, и насекомое вспорхнуло с её лепестков.

Мы пролетели мимо.

Увлеченная происходящим снаружи, я не сразу поняла, что не так. Но, почувствовав, замерла. Лукер нашел на сиденье мою ладонь и осторожно накрыл своей. Он больше ничего не предпринимал. Только слегка сжимал, и всё.

Первую мысль отдернуть руку я малодушно подавила, сама себе не объясняя почему. Просто вот сейчас, в этот момент, предпочла сделать вид, что ничего не заметила…

… Через полтора часа полета глаза слипались сами. Монотонное гудение мотора, стрекот насекомых и шелест листвы, завывание ветра из приоткрытого люка. Я всё чаще ударялась головой о стекло окна, вздрагивала и пыталась сесть ровнее. Но сопротивляться вязкой дремоте становилось всё сложнее. Плечи снова опускались, веки закрывались.