А после, пригладив мои волосы, кивнула в сторону.
Я скосила взгляд. В кресле за своими мониторами сидел мой орш и, кажется, дремал, откинувшись на спинку.
— Два дня держался, — тихо сдала его мама. — Мити во второй каюте. Тоже еле выпроводила... Эван...
Она оглянулась, и я поняла, что отец где-то здесь.
— Папа... отдыхает, — она снова нависла надо мной, приглаживая волосы. — Ты прости меня, Лиля, за те слова... Прости, милая... Я очень тебя люблю. Ты же моя самая младшая девочка. Я все поверить не могла, что вот так быстро ты упорхнешь. Что я даже понять ничего не успею. Но Нум... такого зятя нужно беречь...
Я улыбнулась...
— И будить, да, Роза? — раздался громко любимый, но недовольный голос. — Сразу же, правда?
Услышав моего любимого орша, я улыбнулась и тут же застонала, ощутив боль в затылке.
— Тихо-тихо, — надо мной появился Нум. — Сейчас я тебе помогу.
Он завел ладони мне за шею и что‑то сделал. Послышался механический щелчок. Мою шею освободило, и только сейчас я сообразила, что до сих пор была зафиксирована.
Это слегка напугало.
Взгляд невольно метнулся на монитор. Да, красные точки все ещё были там. Их расположение настораживало. Я не понимала, что именно мне не нравится, но живот сводило.
— Оно никуда не делось, да, Нум? — шепнула я. — Эта зараза. Ноги придётся ампутировать?
И только я произнесла это, как в душе похолодело. Я сообразила, что мне так не нравится. Очаги остались ниже коленного сустава. Словно…
— Нум… - я заметалась, чувствуя, как затылок прожигает боль.
— Лиля, — мама схватила меня за руку.
А через мгновение я оказалась в тесных объятиях мужа.
– Успокойся, милая, что ты… Нечего пока бояться. Все хорошо. Ты справилась, выдержала операцию. Теперь у нас есть время. У нас оно есть.
Он сжал меня сильнее и принялся укачивать, как ребёнка. А у меня сил не было даже обнять его в ответ. Все, что могла, — тихо цепляться за него от страха.
— Я люблю тебя, — шептал Нум. — Я все сделаю, чтобы ты была здоровой, Лиля. Все сделаю, слышишь?! Просто верь в меня, и я тебя поставлю на ноги. И все у нас с тобой будет. И свадьба эта с платьем, цветами и чем‑то там ещё, о которой мне твоя мама часа два вчера жужжала. Она у тебя совсем не умолкает, когда волнуется. — Он нервно засмеялся. — И какое-то там путешествие сладкое.
— Медовый месяц, — выдохнула, немного успокоившись. — Оно самое… Успокаивайся, милая, я не хочу пичкать тебя препаратами сверх необходимого. А в этот сладкий месяц повезу тебя на планету сакали. Будем с тобой гулять по магазинам и изучать моду разных рас. Это я тебе обещаю… Всё, девочка моя. Всё.
Разжав руки, он осторожно уложил меня на матрас. Выдохнув, я действительно успокоилась.
— Вчера? — пробормотала. — Ты сказал: «Вчера». Сколько я сплю?
— Три дня! — за Нума ответил растрёпанный Мити, появившийся из каюты. Потянувшись, он широко зевнул. — Ну, совести у тебя, малышка, ни на каплю. Три дня возле тебя танцуем, а ты сладко спишь и просыпаться не торопишься. Ты на мужа взгляни, он же поседел от переживаний.
Мнедействительно стало совестно. С трудом подняв руку, я поймала прядку, выбившуюся из растрёпанной косы мужа. Нет, белых волосков не обнаружилось.
— Ты, парень, краски не сгущай. Он таким блондином и до нашей Лили был, — повернув голову, я нашла взглядом папу.
Он сидел на кресле. Как и остальные мужчины — помятый и нечесаный. Волосы торчком, под глазами черно от недосыпа.
— Недоказуемо, — Мити счастливо ощерился. — Нам еще после памятного первого вашего звонка от какого-то там майора, или кто он там, было запрещено под угрозой смерти смотреть в сторону младшенькой. А то вашим зятем был бы я, ну или братец мой… Дупел. М-м-м…
— Так, — мама соскочила со стула. — Вы, молодой сакали, на выход. Лиля пришла в себя, дальше её муж сам справится. Эван, вы идите… идите. Я следом… С Лилей все хорошо. Пора всем отдохнуть.
Ничего не понимая, я таращилась на родителей. Мама уверенно выталкивала Мити в коридор, при этом папа ей активно помогал. С учётом того, что двери в отсек были приличной ширины, а сакали все не выдворялся, смотрелось это забавно.
— Они все эти дни тесно общались, — шепнул Нум, массируя мне легонько затылок. — В результате я признан лучшей партией для тебя. И держу пари, теперь Роза будет зорко следить, чтобы ни один сакали не появлялся возле Ками и Пети. Не вынесла она простоты их характеров. Не сошлись, так сказать, на бытовой почве.
— Это как? — схватив его за свободную руку, я прижала её к груди. Мне всё ещё было плохо, но уже не настолько, чтобы стонать от боли. Отпускало понемногу. — Сакали весьма специфичны, — продолжил мой орш. — Культура, обычаи. У них бытовые обязанности за мужчинами. Муж стирает, убирает, готовит…
— А женщина что делает? — я приподняла бровь, наблюдая за удаляющимся Мити.
— А женщина рожает детей и занимается их воспитанием. Сакали помешаны на своём потомстве. Они вкладывают в каждого душу. В нашей семье был лишь один случай, когда ребёнка потеряли, потому что мать пошла по наклонной, а отца просто не оказалось. Это Далам. Его нашли родственники уже подростком. Мити и Дупел же у нас двойняшки, как и твои сестры. Одного было решено отправить в медицину, второго — определить в военные. Это тоже традиция: первую профессию ребенку выбирают родители, и ослушаться права они не имеют. Вторую же специальность выбирают они сами… Но я отвлекся.- Нум, рассказывая все это, незаметно выводил какие-то графики на мониторах. Казалось, он меня просто забалтывает. В общем, тут сошлись две силы — женщина-человек и мужчина-сакали. И главное, спор-то был о том, как лучше кормить тебя после операции. Диеты и прочие… А потом твоя мама озвучила рецепт супа, а Мити заявил, что так не готовят. Уж он-то лучше знает, потому что женщине вообще у плиты не место… Одно хорошо: меня со свадьбой в покое оставили. - Нум замолчал, вывел новые графики и выдохнул. - Все хорошо, показатели в норме.Не пугай меня так больше никогда, родная. На мгновение я сам поверил, что потеряю тебя. Но бой еще не выигран, это только одна битва. Зараза на месте, и её ничего не берет.
— Ампутация? — я проговорила, пробивая возникший в горле ком.
— Самый крайний случай, а пока — мне нужно найти чёрные клиники, в которых лечат чистокровных хронов. Не все из них подонки; есть и вполне достойные ребята. Вот они мне и нужны. Должны знать, как их яд устранить из организма. Они просто обязаны это знать.
Склонившись, он прижался лбом к моему лбу.
— Устал? — спросила, заглядывая в его такие необычные для человека глаза.
— Безумно, — сознался он. — Сейчас я отнесу тебя в постель. Потом заблокирую дверь в отсек и, обняв любимую жену, наконец засну.
— Прекрасный план, — согласилась я. — Только обнимай крепче.
— Обещаю, милая. Не выпущу из своих рук.
