Книга У края бездны, страница 42 – Артур Самари

– Я вам сейчас скажу. Итак, вы можете запустить эту торпеду, во-первых, если враг атаковал вас. И во-вторых, если получите указание из Москвы.

Командиры понимали, что это личная инициатива решительного адмирала, и всё же – это лучше, чем неясность.

– Еще вопросы? – спросил Фокин.

– Товарищ адмирал, – заговорил капитан Шумков. – Дело в том, что на моей лодке нужно сменить аккумуляторы, они слабые. Это опасно: лодка может пойти на дно, если…

– Почему об этом только сейчас говорите? – повысил голос Фокин.

– Об этом я сообщил еще месяц назад, но…

– У нас нет времени, сегодня ночью вы должны отплыть. Думайте, как решить эту проблему в пути. Мы уже и так опаздываем со сроками. Это – решение партии и правительства, и выполнить его вы обязаны любой ценой. Вам ясно – любой ценой!

Четыре командира подводныхлодок, одетые в черные форменные шинели, вышли из здания и направились к причалу. Один из них, Кетов, признался сослуживцам:

– Из-за этих торпед на душе как-то тревожно. Таким оружием можно целый флот уничтожить. Конечно, если родина прикажет, то выполним.

– Если нам придется стрелять по американцам, то моя рука не дрогнет, – заявил капитан Савицкий. – Пусть знают, что мы не боимся их! Да, мы пока – бедная страна, но зато – счастливые люди.

– А ты, Николай, что думаешь? – обратился Архипов к Шумкову. – Ведь ты принимал участие в испытании такой торпеды на Новой земле.

– Страшное оружие, хоть тогда мы и укрылись за скалу, но ударная волна достала нашу подлодку и так тряхнула… Представить не могу, что было бы с нами, если бы мы не успели укрыться.

– Слишком большая ответственность – запустить такую торпеду.

– Это верно, – согласились все в один голос.

Капитан Архипов вернулся домой, чтобы проститься с женой и детьми, остальные командиры – к своим подлодкам, где офицеры и матросы готовили суда к отплытию.

Войдя в квартиру, Архипов снял пальто и повесил на вешалку в прихожей, фуражку аккуратно пристроил на полочке. Он медленно вошел в комнату, оглядел привычную обстановку – шкаф с посудой и книгами, зеленый ковер на стене. Поцеловал дочь, которая делала уроки, сидя за столом. Тяжело опустившись на диван, Василий включил большой желтый радиоприемник, стоявший рядом на столике.

Жена Василия, Ольга, вернулась из школы, где преподавала, раньше обычного и приготовила мясной пирог, чтобы муж взял с собой. Она присела рядом и обняла мужа, опустив голову ему на плечо.

– Надолго? – спросила Оля с тоской в голосе.

– Не знаю, нам ничего не сказали. Кажется, даже сам Фокин толком не знает.

– Тебя что-то тревожит?

– Да так, пустяки. – Василий прижался щекой к ее душистым волосам.

Ему не хотелось никуда ехать. Вот так сидеть бы и сидеть рядом с женой и дочкой… Но тут, вспомнив о чем-то, он встал с дивана и сначала прошел в спальню, а затем – на кухню. Оля слушала радио. Там женский голос рассказывал о том, что в этом году в стране вырастили богатый урожай пшеницы. Диктор радостно уверяла, что теперь хлеба в стране будет в достатке.

– Пусть сам Хрущёв кушает хлеб из кукурузной муки, небось, само правительство пшеницей питается! – вырвалось у жены Василия. Но, взглянув на изумленноелицо дочери, Ольга пожалела о сказанном.

В эти минуту она почувствовала запах горелого. Женщина метнулась на кухню. Василий почему-то жёг письма, которые слал жене из своих командировок, на металлическом подносе.