Онлайн книга «У края бездны»
|
А между тем Громыко разглагольствовал о миролюбивых планах СССР. Его задачей было то, чтобы до поры до времени американцы ничего не знали о ракетах на Кубе. И если у Кеннеди зародились подозрения, то советский министр должен их рассеять своей лживойречью. И второе: если американцам уже известно о советских ракетах, то выяснить их реакцию. Готов ли Кеннеди применить военную силу? В эти минуты Кеннеди так сильно негодовал в душе, что готов был показать фотографии русских ракет на Кубе, которые лежали у него в столе. Однако он сдержал себя, ведь консультации в ЭКСКОМе еще не завершились и не было плана действий. Наблюдая за лицами политиков Белого дома, Громыко решил про себя: их озабоченность связана с поставками обычного вооружения, значит, им ничего неизвестно о ракетах. В конце беседы Кеннеди снова спросил о ядерном оружии на Кубе. В том же тоне, улыбаясь, Громыко заверил, что на острове нет такого оружия и не может быть. Кеннеди в душе обозвал этого министра «лжецом и негодяем». На прощание он сухо пожал ему руку. Когда в Овальном кабинете они остались одни, Банди, советник национальной безопасности, сказал: – А что, если и в самом деле Громыко не знает о ракетах, ведь они держат это в большой тайне? Раск тотчас возразил: – Это маловероятно, потому что он входит в узкий круг Хрущёва. – К сожалению, – заключил Кеннеди, – мы ничего не узнали о позиции Хрущёва по этому вопросу. – Зато заявили Советам, что мы не потерпим такое. Они вернулись к членам ЭКСКОМа. Президент рассказал о беседе с Громыко. Поведение русского министра всех рассердило, и в адрес политика были пущены оскорбительные словечки. – Вот видите, – возмутился генерал Кребс, – разве с такими людьми можно иметь дело? Они понимают только силу. Так что блокада острова ничего не даст, кроме потери времени. Неужели вы не понимаете этого? Обсуждение продолжилось. В тот день они так и не пришли к общему решению. Правда, военные согласились с блокадой острова, но при условии, что одновременно будет нанесен воздушный удар. Заседание Исполкома перенесли на другой день. В конце Кеннеди напомнил всем: – Нам следует найти такое решение, при котором мы избежим ядерной войны и заставим русских убрать ракеты с Кубы. Громыко из Белого дома поехал в посольство СССР. Черный «Форд» остановился у здания с колоннами. Громыко вошел туда, и фойе его встретил посол Добрынин. – Надеюсь, встреча прошла успешно? – спросил посол из-за вежливости, так ему ничего не было известно о ракетах. – Замечательно! – воскликнул министр, и по его лицу это было заметно. Затем они поднялисьна второй этаж, и у двери шифровальщиков министр сказал своей свите: «Я должен послать телеграмму в Кремль». Это означало, что сообщение будет секретным, а значит, никто не должен входить с ним. Уже за столом Громыко быстро написал письмо Хрущёву и передал шифровальщику. Текст гласил: «Состоялась беседа. Обстановка удовлетворительная. О наших планах им ничего не известно». СХВАТКА На другое утро Кеннеди улетел в Чикаго. В столь тревожные дни президенту не хотелось ехать туда, однако демократов ждали выборы в Конгресс, и он не мог отложить поездку. Его турне по разным городам должно было продлиться пять дней. В тот же день Кеннеди позвонил брату из отеля «Блэкстоун». На рабочем столе президента имелся телефон с прямой связью с Белым домом. |