Книга У края бездны, страница 63 – Артур Самари

Пока Кребс говорил и злился, его лицо стало меняться. Это заметил президент и не сводил с него глаз. Оно изменилось до неузнаваемости. «Что это с ним? Это лицо мне знакомо, где я раньше видел его?» Кеннеди не мог вспомнить.

Когда Кребс закончил свою страстную речь, к нему вернулся прежний облик. От такого видения Кеннеди стало как-то не по себе: он не был суеверным человеком.

Хотя генералы мыслили разумно, всё же они ошибались. В эти часы командующий советских войск на Кубе уже отправил телеграмму своим ракетчикам: двадцать пять ракет привести в боевую готовность и ждать его указаний. Это означало лишь одно: если на ракеты установили боеголовки и заправили горючим, – значит, Иванов был готов запустить ракеты принападении на них с воздуха. Об этом не могли знать американские генералы, да им такое и в голову не могло прийти.

К концу заседания ЭКСКОМа Роберт Кеннеди поставил вопрос на голосование. И опять большинство подняли руки – за блокаду. И президент был согласен с ними, заявив:

– Блокада – еще не война, хотя мы столкнемся с русскими. Зато станем их лучше понимать: чего они хотят и до какой степени готовы к конфликту. Но даже в таком случае нужно быть осторожными, чтоб не закончилась войной.

Явно недовольный Кребс был спорить и дальше:

– Господин президент, Вы ни черта не смыслите в военном деле, и позвольте нам самим решить этот конфликт. Вы ведете себя слишком трусливо, а ведь в ракетах мы превосходим их в пятнадцать раз. Вы унижаете нашу страну перед всем миром.

Кеннеди опять уставился на Кребса, пока тот гневно говорил. И лицо генерала снова изменилось. «Где я видел это лицо? Ах, да! Это же таинственный профессор Берг, политолог из Гарварда». От такой мысли Джону стало дурно, но как только Кребс перестал говорить, то прежний облик вернулся к нему. Тогда президент увел глаза в сторону.

Речь Кребса в этот раз оказалась слишком резкой и даже оскорбительной. Все насторожились. Роберт – брат президента – по характеру был иногда вспыльчив.

– Господин Кребс, кто Вам позволил в таком тоне говорить с президентом страны? – он бросил на генерала острый взгляд. – Если Вы не согласны с нами, мы быстро найдем Вам замену.

Кребс сдержал свой гнев, чтобы грубо не ответить этому «мальчишке», как он называли его за глаза.

Желая разрядить обстановку, президент сам заговорил:

– Генерал Кребс, возможно, Вы по-своему правы. А что, если Вы ошибаетесь, что, если погибнут миллионы американцев? И тогда что я скажу своим согражданам? «Нас погибло слишком много, зато мы сохранили честь страны»? Как Вы думаете, каким будет ответ миллионов людей, которые потеряли своих детей, жен, мужей или родителей?

– Мы уверены, что до этого не дойдет, – опять твердо заявил генерал.

– Зато я не уверен, а решение принимать мне, так как я несу ответственность за эту страну. И прошу Вас уважать мнение большинства, даже Вы не согласны.

Когда заседание закончилось, три недовольных генерала первыми покинули зал. Кеннеди проводил их озабоченным взглядом. В зале остались Роберт и министр обороны Макнамара.

– Какбы они не сорвали план блокады! – сказал президент.

Его брат предложил назначить нового начальника объединенных штабов.

Президент был против:

– Они – опытные специалисты, и ведут себя, как военные люди, это нормально, – и обратился к Макнамаре. – Присматривай за ними, особенно во время блокады. Действия наших военных не должны быть агрессивными, чтобы не спровоцировать войну. Стоит начаться войне – и ее уже не остановить. Тем более что Москва далеко от нас, и связь слабая. И еще – мне не нравится слово «блокада». От нее попахивает войной. Давайте заменим его словом «карантин» – это звучит мягче. А сейчас я хочу отдохнуть, а то всякое мерещится мне.