Книга Тень на жатве, страница 3 – Бринн Уивер

Практически все остальное, во что вы верите о вампирах — чушь.

Солнечный свет? Ребят, серьезно?

Летающие мыши?

Серьезно? Разве я похожа на девушку, собирающую коллекцию летающих грызунов? Да ни за что на свете. Пусть я и слишком холодна, чтобы подхватить бешенство, но и пробовать не горю желанием.

Я не сияю, не сплю в гробу, не обитаю в склепе. Чеснокна меня не действует, святая вода не обжигает. Собственно, именно в зачарованной воде и началась моя бессмертная жизнь. Я привлекательна: длинные черные ресницы, яркие ореховые глаза, длинные волосы цвета расплавленного шоколада, безупречная оливковая кожа. Немного макияжа, и я могу свести с ума любого, но зачем, чтобы вы помнили мое лицо? В моих интересах оставаться незамеченной, особенно, учитывая мою… историю.

Но, полагаю, в кое-чем вы все-таки были правы. Например, в моих сверхъестественных чувствах. И сейчас все, что я ощущаю, — это сильный запах потного, мясистого тела этого мудака из братства. Как уже говорила, обычно я не охочусь в родных краях. Не люблю привлекать к себе излишнее внимание, и больше всего на свете хочу оградить от проблем дом Биан. Но сейчас я не могу с собой совладать. Голод слишком силен.

Любые мысли о возможных последствиях рассеиваются вместе с легким дуновением ветра, приносящим теплый, мускусный аромат Джесси. Он пахнет божественно.

Я начинаю напевать тихую мелодию.

Сначала Джесси, похоже, не замечает этого. Он продолжает идти мимо закрытых магазинов, под уличными фонарями, где мотыльки бьются о желтый пластик. Его спортивная сумка небрежно перекинута через плечо. Он смотрит в телефон, полностью сосредоточившись на мерцающем экране. Я возношу беззвучную молитву благодарности за то, что на нем нет наушников. Наушники — настоящая головная боль для любой сирены. Серьезно, как, скажите на милость, мне соблазнять добычу, если они постоянно слушают свои дурацкие плейлисты в «Spotify» или где-то еще?

Так, соберись! Я отвлекаюсь, когда голодна.

Я направляю все свое внимание на широкую, аппетитную спину Джесси и начинаю напевать громче. Вижу, как звук, наконец, достигает его крошечного мозга. Когда Джесси наклоняет голову вбок и замедляет шаг, я начинаю произносить слова. Дело не том, что я пою, а как я это пою. И мне не нравятся эти старые песни моего народа, песни о море, древних кораблях и Одиссее.

Люблю поинтереснее.

Я начинаю петь слова из «WAP» от Карди Би и Меган Ти Стэллион. Это современный шедевр, и я порву любого, кто скажет обратное. И я могу спеть это сладко. Так сладко, будто это церковный гимн.

I want you to park that big Mack truck right in this little garage.

(Я хочу, чтобы ты запарковал свой большой грузовик в мой узкий гараж),

Make it cream, make me scream,

(Сделай так, чтобы она сочилась, заставь меня кричать),

Out in public, make a scene,

(На людях, давай устроим сцену),

I don't cook, I don't clean.

(Я не готовлю, я не убираюсь),

But let me tell you, I got this ring

(Давай покажу тебе, как я получила это кольцо на своем пальце).

Джесси практически останавливается. Мое нежное сопрано окончательно его пленило (я же говорила!). Догоняю его и беру за руку, увлекая за собой в этом ночном променаде, будто мы — два юных возлюбленных.

Я веду Джесси к узкому переулку между сырной лавкой «Cheese Louise» и салоном для собак «Puptown». Смесь запахов сыра и мокрой псины просто отвратительна. Но Джесси не против. Он охотно идет за мной. Он полностью под моим контролем. Да и мне, в общем-то, все равно. Я так чертовски голодна, что могла бы выкупать собаку в сыре, вытереть ее о толстую шею Джесси, и все равно впиться в нее зубами и назвать это раем.