Книга Сердце с горьким ядом, страница 9 – Бринн Уивер

Но я больше не могу так продолжать. Я знаю, они никогда не отпустят меня. Жнецы не дадут мне быстрой смерти в Царстве Теней — не после преступления, которое я против них совершила. Я оружие, которое они не могут починить или разгадать. И даже если этот старичок справится, я отказываюсь сражаться за Царство Теней. Я лишь оттягиваю неизбежное, продолжая бороться за выживание.

Поэтому в этот раз, когда старик затягивает жгут на моей руке и простукивает ослабленную вену, я позволяю себе погрузиться в воспоминания. Воспоминания о Жнеце, его руке на моей спине, когда он наклонил меня в танце в Bit Akalum. Его ладони на моей щеке, когда он смотрел на меня с такой печалью у каирского кафе. Егопоцелуй, когда он прижал меня к стене в своей спальне.

И каждое его слово возвращается ко мне вместе с образами, проносящимися в сознании.

«Ты разрушаешь мои стены, оставляешь беззащитным», — сказал он тогда в своей комнате, шепча слова мне в кожу.

«Если ты окажешься в ловушке в Царстве Света, я все равно найду тебя», — сказал он, проводя пальцем по моей щеке, его лицо прекрасное в свете ламп и проезжающих машин у рынка Хан аль-Халили.

«Попробуешь мне довериться?» — спросил он, когда песня смолкла, а наш танец закончился. И хотя я лишь улыбнулась в ответ, я сделала это. Доверилась ему.

Ему. Ашену.

И каждое его слово было ложью.

Я закрываю глаза, и слезы катятся по моей коже.

Я не чувствую укола иглы. Не замечаю, когда жгут снимают с руки. Лишь запах собственной крови, когда сталь извлекают из моей кожи, дает мне понять, что процедура уже закончилась.

— Мне нужно время для анализа образца, — говорит ученый. Я открываю глаза и вижу, как он поворачивается к Галлу, закрывает иглу и убирает пробирку с кровью в карман халата.

Галл издает низкий рокот, раздающийся в его груди.

— Сколько времени?

— Четыре часа. Возможно, меньше.

— Тебе нужно что-то еще для работы?

Ученый снимает очки, протирает линзы краем рубашки и надевает их обратно на нос.

— Если это не слишком сложно, еда и кофе.

— Организуем, — кивает Галл.

Они начинают обсуждать детали трапезы ученого.

Мой взгляд скользит по великану, прислонившемуся к стене.  В их обычном разговоре они не замечают ничего необычного.

Маленький человек стоит слишком близко к хищнику.

Я сжимаю пальцы на крае его рукава, собирая ткань в ладони, как паук, опутывающий добычу паутиной.

Мое тело не выдержит еще много пыток. Если я покалечу этого старика, Галл, возможно, обрушит на меня столько страданий, что я не вытерплю. Но если у меня хватит сил удержать его, сломать ему кости — я, наконец, получу то, на что надеюсь.

Смерть.

Ни Галл, ни ученый не замечают моей хватки, пока говорят. Они так легко отвлекаются на свои важные слова, свои эгоистичные мысли. Я закрываю глаза, стараясь не улыбнуться.

— Я принесу то, что ты просил, — говорит Галл. Я слышу, как его руки опускаются вдоль тела, когда он отталкивается от стены. Его шаги удаляются к двери. — Пошли.

Мое сердце яростно бьется в горле. Вот оно. Последние мгновения. Любовь к жизни,ко всем этим векам прошлого... она перехватывает дыхание. Горит в груди, как раскаленный нож. А самый острый клинок — любовь к тому, кого я потеряла. Я наконец позволила себе хотеть чего-то после стольких лет вдали от бессмертных, и вот к чему это привело. Предательство выжигает слезы на щеках, когда я открываю глаза.